до начала битломании. Но даже встав на коммерческие рельсы, традиционный джаз не потерял своей связи с богемным левым политическим крылом. Он был музыкальным сопровождением к маршам, организованных в рамках кампании за ядерное разоружение, и прошедшим в период с 1958 по 1963 годы между Трафальгарской площадью и Олдермастоном, местом дислокации Научно-исследовательского центра ядерного оружия.
Традиционный джаз взобрался на вершину поп-Олимпа в 1959 году, когда джаз-бэнд Криса Барбера занял третью позицию в национальном чарте с песней «Petite Fleur». Позже, в 1960—1961 годах, мистер Акер Билк и его Paramount Jazz Band, Temperance Seven и Kenny Ball and His Jazzmen взобрались на верхние строчки чартов с музыкой, всё больше опиравшейся на пуристские идеи музыкантов Нового Орлеана. Акер Билк с кларнетом в руках красовался на обложках таких коммерчески успешных пластинок как «Stranger on the Shore», «Buona Sera» и даже «White Cliffs ot Dover». Выглядел Билк соответствующе: шляпы-котелки и клетчатые эдвардианские жилеты — образ потягивающего сидр кузнеца из его родного графства Сомерсет, что на западе Англии.
Традиционный джаз стал приобретать репутацию музыки для пьяных студентов, неуклюже топающих ногами и ведущих себя аморально. На джазовом фестивале Beaulieu в 1960 году пьяные дебоширы нахально издевались над вышедшим на сцену модернистским джазовым коллективом и требовали от них уйти со сцены, чтобы скорее услышать Билка и его ребят. Эта акция нетерпения постепенно переросла в настоящий бунт с бросанием бутылок, крушением телевизионных камер и локальными поджогами. Один парень отобрал микрофон у журналиста телеканала Би-би-си и обратился к нации с заявлением: «Больше пива для рабочих». В своём очерке о Beaulieu Джордж Маккей описывал целую банду традиционалистов, которые называли себя варварами, были одеты в меховые набедренные повязки и размахивали дубинами, как у пещерных людей. Ещё он вспоминал девушку, на длинной белой майке которой красовался слоган: «ИДИОТЫ ВО ВСЁМ МИРЕ — ОБЪЕДИНЯЙТЕСЬ!» Эти молодые представители рабочего класса, жад-
пые до пива и музыки Билка, были членами уже оперившейся тогда субкультуры под названием «рейверы». Само слово вошло в обиход ещё в начале пятидесятых благодаря промоутерам, проводившим вечеринки под названием «АП Night Raves» в тесных подвалах Сохо. После 196)2 года традиционный джаз стал и.(столько популярен, что «АП Night Raves» переехали в про-( торные помещения Александра-палас. Джордж Мелли утверждал, что существовал даже своего рода джентльменский набор рейвера, который подразумевал одежду, обеспечивающую показательно неряшливый внешний вид. В своём репортаже для А'пс Statesman Мелли акцентировал внимание на одной паре молодых людей, пришедших на рейв в Александра-палас: парень ныл в высокой шляпе с изображением Акера на ней, в рубашке из мешковины с символикой C.N.D. на спине, в джинсах и бо-■ нком; а на девушке были котелок с эмблемой C.N.D. и мужская рубашка огромного размера поверх чёрных капроновых чулок. Между тем, отмечал Мелли, «танцы выродились в маниакальное топтание на месте, словно медведи шлепали лапами, не попадая в такт музыке».