Д’Амбре попытался воззвать к разуму своего собеседника.
- Ну, Франсуа, будьте логичным. Москву отстраивали в том числе и пленные солдаты La Grande Armée Наполеона.
- Пленные! Причем, многие из них осели в России после войны!
- Как и мы.
- Да, как и мы. Хотя мы не воевали с русскими в этой войне и, слава Богу, мы не пленные, а прибыли сюда по доброй воле. Но Париж восстанавливают не пленные боши, а бравые бюргеры, нанятые германским правительством в рамках программы Мирового Банка восстановления и развития.
- За немецкие же деньги.
- Согласен. За немецкие. Но я бы предпочел, чтобы боши выплатили эти деньги Франции и Париж восстанавливали французы. Не знаю, возможно это у меня надуманная проблема, но мне противна одна только мысль о том, что мой родной и любимый Париж трогали грязные руки этих тварей. Чувство такое, что все эти новые дома и улицы просто намазаны дерьмом, на смрад которого слетаются мухи. Просто отвратное ощущение.
Д’Амбре горько вздохнул:
- Понимаю вас, Франсуа. Но, признаем объективно, что Франция проиграла Великую войну, и не нам диктовать условия. Боши были в Париже, а не французы в Берлине. Мы потерпели сокрушительное поражение, и лишь воля союзников по Антанте позволила нам остаться в числе победителей.
- А революция нас доконала.
- Что поделать. Регулярное устроение революций – национальная черта французов. Неслучайной день взятия Бастилии наш национальный праздник. К счастью, у русских эта черта менее развита, и мы имеем возможность наслаждаться в России стабильностью.
Франсуа Жульен хмуро поинтересовался:
- Жак, всегда хотел задать вам вопрос, извините, если он прозвучит бестактно.
- Спрашивайте.
- Как так получилось, что вы, потомок баронов д’Амбре, вдруг бросили все и отправились в глухой провинциальный Рыбинск?
Тот горько усмехнулся:
- Быть потомком баронов не означает, что ты тут же богат и ни в чем не нуждаешься. Кроме того, я – инженер и люблю машины. Да, и мсье Рено предложил мне хорошие условия при переезде в Россию. А ведь наш завод разрушен вместе с Парижем. Промышленность восстановится не скоро. Сами знаете, какая сейчас тяжелая ситуация во Франции.
Жульен знал. Только сегодня он получил письмо от сестры, где та жаловалась на то, что ее муж никак не может найти постоянную работу, что цены баснословно взлетели, а инфляция все с большей скоростью превращает франки в бумагу.
- Решили переждать в России тяжелые времена?
Потомок баронов помолчал, а затем тяжело вздохнул.
- Я не знаю, Франсуа. Возможно я уже не вернусь во Францию. Это я лишь хорохорился, убеждая вас в том, что… Знаете, когда я принял окончательное решение уехать?