>1²(Λ) физический заряд окажется равным нулю, т. е. теория внутренне противоречивой. Тогда в первом разговоре Ландау эту возможность считал малоправдоподобной. В таком стремлении предвидеть ответ на начальной стадии проявился весь стиль мышления Ландау, который он сам выражал так: «Как вы можете решать задачу, если вы заранее не знаете ответа?»
Решение задачи не подтвердило первоначальных оптимистических надежд Ландау: в КЭД «возник» нуль физического заряда, т. е. осуществилась вторая возможность. Вскоре (в основном благодаря работам И. Я. Померанчука) выяснилось, что такая же ситуация имеет место и в (юкавских) мезонных теориях. И тут Ландау резко изменил свою точку зрения — он пришел к выводу, что КЭД и мезонные теории не существуют как последовательные физические теории: КЭД является хорошим, но в принципе только приближенным описанием реальности, а мезонные теории вообще не имеют области применимости, и занятие ими — это потеря времени. Такая позицмя Ландау в корне отличалась от позиций многих теоретиков, которые не верили в «нуль-зарядную» ситуацию и либо просто ее игнорировали, либо пытались найти какие-то погрешности в доказательстве. Как показало дальнейшее развитие науки, Ландау был абсолютно прав.
Другой пример относится к истории того, как Ландау выдвинул гипотезу о сохранении комбинированной (или GP) четности. В 1956 г., когда остро стоял вопрос о природе «загадки υ—τ», т. е. распада вроде бы одной и той же частицы (K-мезона) на 2 и 3π-мезона, Ландау и слышать не хотел об объяснении этого явления за счет несохранения четности и не желал даже обсуждать работу Ли и Янга. Его аргумент состоял в том, что несохранение четности должно привести к анизотропии пространства. Однако, после того как Л. Б. Окунь, А. П. Рудик и я рассказали ему содержание нашей работы о том, что, согласно СРТ-теореме, при нарушении пространственной четности должна обязательно нарушаться зарядовая четность пли инвариантность относительно обращения времени[50] и каждой из этих возможностей отвечают определенные парные корреляции в распадах, Лев Давидович сразу изменил свою точку зрения и буквально в течение нескольких часов им были сделаны работы о сохранении комбинированной четности и теории двухкомпонентного нейтрино. Вечером того же дня, когда состоялся наш разговор со Львом Давидовичем, мне позвонил И. Я. Померанчук и сказал: «Дау решил проблему несохранения четности. Немедленно едем к нему». Когда мы приехали, Лев Давидович рассказал две эти работы практически в окончательной версии, включая все вычисления. Рассматривая работы Ландау по сохранению СР и двухкомпонентному нейтрино с позиций сегодняшнего дня, видно, какую колоссальную роль они сыграли в развитии физики слабых взаимодействий.