Так же как и в харьковские годы, он был очень прост и доступен. К нему можно было обращаться по любым научным вопросам, он всегда охотно помогал. Бывали случаи, когда, присев на край стола, он тут же, на глазах решал совсем новую задачу, еще неизвестную по литературе. В определенном смысле он был более благосклонен к экспериментаторам, чем к теоретикам: теоретик, придя с каким-либо вопросом, мог быть высмеян и подвергнут злой критике за то, что сам недостаточно обдумал интересующий его вопрос или допустил легкомысленную его трактовку…
После женитьбы Дау и отъезда в Англию Шенберга наш кооператив распался и, хотя я по-прежнему сохранял добрые отношения с Дау, у меня было меньше возможностей близко с ним общаться.
Э. Л. Андроникашвили
ЛЕНИНГРАДСКИЙ ПЕРИОД ЖИЗНИ МОЛОДОГО ПРОФЕССОРА ЛАНДАУ
В начале тридцатых годов мы с братом Ираклием частенько бывали в семье переводчика Исая Бенедиктовича Мандельштама, жившего в Ленинграде по Моховой улице.
Вместе с Мандельштамом жили две его падчерицы — Женя и Нина Конегиссер. Старшая (Женя) была физикоматематичкой, а младшая собиралась стать биологом.
Девушки были большими затейницами, особенно Женя, и, собираясь у них, мы ставили шарады, разыгрывали простейшие сценки, слушали музыку. Ираклий рассказывал свои «устные рассказы», спорили о литературе.
Однажды среди гостей появился только что приехавший из трехгодичной заграничной командировки 21—22-летний Ландау. Знакомясь, он протягивал каждому руку с длинными мягкими пальцами и в ответ на фамилию знакомящегося «Андроников», «Франк» он говорил или «Дау», или «Мяу» и делал книксен, как маленькая девочка из балетного училища, приседающая на ходу перед старшеклассницей или перед педагогом. Потом-то он научился делать огромные реверансы, как балетная звезда, «выбегающая на апломб» в ответ на рукоплескания публики.
Вместе с Дау в дом вошли и его товарищи, тоже физики, Бронштейн (по прозвищу Аббат), Гамов (Джони), Иваненко (Димус), впоследствии «отлученный от церкви», т. е. лишенный дружбы Ландау и даже права быть с ним знакомым.
Вскоре к этой компании присоединился и Рудольф Пайерлс (Руди), ученик знаменитого Паули, специально приехавший из Германии для того, чтобы работать с Ландау.
Некоторые из этой пятерки вскоре прославились благодаря своим работам. Так, например, Гамов создал теорию α-распада, основанную на представлениях волновой механики. С этого его исследования в физику впервые вошло понятие туннелирования.
Димус стал известен благодаря образному выражению: «Протон и нейтрон так сильно связаны в атомном ядре, что легче разорвать протон на части, чем оторвать его от нейтрона».