— Даша, прости, что не посоветовавшись решение приняла, — спохватилась моя помощница. — Как ты смотришь на то, если я схожу к ним? Может, смогу чем-то сироткам помочь.
— Я тоже с тобой пойду, — «перевела» Дуняша моё бестолковое мельтешение пальцев, и ещё от себя добавила: — Можно я с вами?
— Куда же мы без тебя, лапушка? — приобняла её Екатерина.
Пока меж собой договаривались о визите, к нам подошли ещё двое. Стояли молча, терпеливо ожидая, когда кто-то из нас обратит на них внимание.
— Вы тоже кружевницы? — с улыбкой спросила Дуняша и покосилась на Катю. Девушки были близняшками.
— Нет, барышня. Но, может быть, вам рисовальщицы нужны? — спросила одна, похожая на сестру, как зеркальное отражение. — Наш батюшка парсуны пишет и нас научил, только заказов мало и платят плохо. Мы можем узоры придумывать для вышивок… — как последний аргумент предложила одна из сестёр.
— Дуня, спроси у них, хотят ли научиться лица красить моими притираниями? — едва сдерживая радость, мысленно попросила помощницу.
Это же какая перспектива открывается! Художниц приёмам макияжа обучить намного проще, чем обычную горожанку. Им же и курсы можно поручить вести. Куда профессиональнее обучать станут, чем я через Дунечку. А времени свободного сколько у меня появится для работы в лаборатории! Спасибо, светлые боги, что послали мне этих девушек.
Но художницы сомневались. Переглядывались, плечами пожимали, едва заметно морщили носики. Понятно. Они же думают, что им предстоит «рисовать» матрёшкины личины. Я бы тоже на такое не подписалась. Мысленно попросив Дуняшу, чтобы они с Катей начали объяснять условия работы томившимся в ожидании мастерицам, поманила девушек за собой.
Комната, где поставили кресло-трансформер и стол с ящиками, наполненными баночками с моими придумками, была готова к приёму клиенток. Шпателем достаю немного «тонального средства» и наношу его на руки художницам. Жестом показываю, что следует хорошенько размазать по коже. Растирают, нюхают, удивляются.
— Это для рук?
Отрицательно качаю головой и дотрагиваюсь до щеки. Открываю следующую баночку — в ней средство на несколько тонов темнее первого — наношу на руки рядом с предыдущим слоем. Потом третий, самый тёмный. И показываю, тыча пальцем в баночку и на своё лицо, что на какой-то участок можно нанести тон темнее, а куда-то более светлый.
— Людочка, так это же живопись! Только не на доске, а на лице! — ахает одна из сестёр, а вторая пристально рассматривает свою руку, пальчиком смешивая оттенки.
— Ещё цвета есть? — интересуется она. Похоже, в их тандеме Людмила главная. Киваю и показываю на глаз, скулу, губы.