Во дворе разделывали мясо. Работа кипела, но без суеты. Каждый знал своё место и дело. Десяток мужчин без толкотни и ругани, не мешая друг другу работали как конвейер. Один на чурбаке невероятного обхвата и почти в мой рост высотой рубил туши. Два других сноровисто занимались обвалкой, ловко срезая и сортируя мясо, сало, жилы и кости. Несколько человек работали у стола, стоящего под навесом.
За широкими спинами не было видно, чем таким интересным они занимаются. Очевидно только, что дело у них общее и, судя по всему, спорится. Не понимала до тех пор, пока один из мужчин от стола не отошёл воды попить, открыв картину их деятельности.
Граждане, в средневековом дворе был организован и похоже успешно работал колбасный цех. Мясорубок не было — резали мясо и сало вручную. В большом котле смешивали с чесноком и солью. Промытые до прозрачности кишки наполняли через примитивное устройство. Большая воронка с длинным и широким носиком. Понаблюдав за работой, удивилась тому, что в деревнях моего мира колбасы до сих пор делают похожим способом.
Ещё во дворе парнишка лет четырнадцати крутился около очага, на котором стоял большой котёл с водой. Он деловито рубил и подбрасывал дрова в топку, подносил и доливал воду и что-то помешивал в чугунке.
Хозяин показал мне на лавку, стоящую в тени, и отошёл к работникам. Вернулся через минуту с небольшой миской, в которой лежала щедрая порция говядины, порезанной кусочками. Поставил перед Пыхом:
— Ешь!
Найдёныш вопросительно посмотрел на меня. Кивнула: «Ешь, маленький, ешь». Понюхал, лизнул и зачавкал. Поднялась было поклониться с благодарностью, но тут налетел взъерошенный дядька и запричитал, валясь в ноги:
— Богдан Силыч, виноват! Не доглядел, окаянный! Прости, ради всех светлых богов!
Хозяин нахмурился. Видно было, что мужчина и сам немногословен и не любит лишних слов от других:
— Что у тебя? — строго спросил работника скулящего в ожидании наказания.
— Кровь! — со страхом выдохнут тот.
— Опять? — мгновенно взъярился мясник, и гневно оттолкнув ногой виноватого с дороги пошагал к телеге и собравшимся вокруг неё мужикам.
Работа встала. Все рассматривали тушу свиньи, лежавшую в повозке. Мне тоже стало любопытно и я, отдав Пыху мысленный приказ: «Место!», подошла посмотреть и послушать.
— Опять чародея звать придётся…
— Вот не даром Ешманом[5] кличут…
— Всё, встала работа…
— Сколько мяса даром опять пропадёт…
Постояла за спинами, послушала, но ничего не поняла. Набралась наглости и протиснулась к телеге, чтобы увидеть причину вселенской скорби.