– А врачи что?
– А что врачи? Ничего.
– Так о чем ты хотел поговорить со мной? – вспомнил Власенко.
Лунин махнул рукой. В следующий раз.
* * *
Во второй половине дня пришла долгожданная прохлада. Небо заволокли тучи, сверкнула молния, и хлынул дождь. Дворники не справлялись с потоком воды и только скрипели по стеклу. Юрий Николаевич Степанков, сидящий за рулем иномарки, пребывал в мрачном настроении. Для этого было две причины.
Во-первых, доктор наук с детства боялся грозы и замкнутого пространства. И случись непогода на полчаса раньше, он ни за что бы не сел за руль.
Второй причиной плохого настроения было нарушение спланированного и тщательно выверенного графика приема пациентов. Звонок Галины Адамовны заставил его отменить последующие консультации и срочно поехать на незапланированную встречу.
Сетуя на погоду, Степанков проскочил Хлебозаводский проезд. И если бы не уткнулся в пробку, так бы и ехал дальше по Варшавскому шоссе. Быстро развернувшись, он направился в обратную сторону, подсчитывая зря потерянное время.
Последний раз он был здесь два года назад, сразу, как только Настю выписали из больницы.
Юрий Николаевич медленно въехал во двор, стараясь припарковать машину поближе к подъезду. Открыв зонт, он в два шага преодолел расстояние до входной двери и так же быстро набрал четыре затертые цифры кодового замка. Зайдя в подъезд, он даже подумал о лифте, но, опять вспомнив замкнутое пространство, не стал бороться со своим страхом и пешком направился на пятый этаж.
– Юрочка, спасибо, что приехал. – Галина Адамовна стояла у двери. – Я тебя увидела из окна. Ты извини меня, что опять к тебе со своими проблемами. Я бы и не отрывала тебя от дела, но Игорь сказал, что завтра сможет нас отвезти в загородный дом.
Галина Адамовна умудрялась одновременно говорить, обнимать и подталкивать Степанкова в гостиную.
– Галина Адамовна, а в чем тогда заключается дружба, если за помощью неловко обратиться? И к кому тогда обращаться, если не к друзьям? Я обувь сниму. – Степанков пытался остановиться в прихожей.
– Какая обувь? Проходи, проходи. Марковна уберет.
– Марковна еще жива? – удивился Степанков. – Вот и не верь после этого в вечность.
– Проходи. Я пироги испекла с черникой. Как ты любишь.
– За пироги спасибо. Помню, вы матери рецепт давали, но она сказала, что у нее для такого дела недостаточно образования.
– Возиться не хотела, вот и отговорки находила. Хотя с тестом действительно столько мороки. Может, и хорошо, что Елена не пекла пироги, был повод приезжать к нам в гости.
Родители, сколько себя помнит Степанков, дружили семьями, а ему приходилось дружить с Игорем. Настоящей дружбы, правда, не получилось, слишком разными они были, но дружеские отношения сохранили до сих пор.