– Льдинка, – я прикладываю нормальную ладонь к животу, – эй, Льдинка. А ну прекращай. Ты уже напугала маму до икоты, а сейчас напугаешь еще и Гринни.
На пальцах продолжает искрить, и про Гринни я не шучу. Виари, которая только что с наслаждением ела, сейчас смотрит на меня большими глазами, шерстинки стоят перпендикулярно телу, из-за чего она напоминает шарик. Который продолжает раздуваться от страха.
– Льдиночка, – повторяю я, слушая отклик внутри себя. Стараясь выровнять дыхание. – Это я тебя напугала, правда? Прости, я больше так не буду. Обещаю. Я больше никогда-никогда не заставлю тебя волноваться и никому не позволю.
Как ни странно, но сердце у меня и впрямь бьется ровнее. Ладонь продолжает покалывать, но искр становится меньше, и я сосредотачиваюсь на этом ощущении. На этом чувстве. На тепле, когда думаю о том или о той, кто сейчас внутри, – почему-то именно в этот момент мне кажется, что это девочка. Я представляю крохотное существо, и любви становится столько, что на глаза наворачиваются слезы. Дыхание снова перехватывает, но на этот раз от безграничной нежности.
– Я люблю тебя, – говорю тихо. – Слышишь? Я так тебя люблю…
Раздается какой-то хруст, и Гринни подпрыгивает. Я перевожу взгляд на пол и вижу, что там валяется пульт, который натурально отвалился от моей руки. Рука больше не ледяная, пламени нет, внутри такое блаженное умиротворение. Я наклоняюсь, чтобы поднять пульт, говорю шепотом:
– Все хорошо, гулять пойдем чуть позже.
А после иду к дивану и ложусь. Так мы и лежим в тишине, под биение моего сердца и, наверное, под ее. Просто оно такое крохотное, это сердечко, что я еще не могу его слышать, но осознание этого заставляет меня понимать: в задницу Торна. В задницу Солливер Ригхарн. В задницу все, что может заставить волноваться мою малышку.
– Тебе нравится Бен? – спрашиваю я.
Глупо ждать ответа, но мне в пальцы опять ударяет легкими искрами. Она откликается на мои чувства, не на слова, но я думаю, что Бен ей нравится. Потому что иначе она не позволила бы мне к нему даже приблизиться. Она всегда откликается на сильные чувства и эмоции, а с Беном я ни разу не вспыхнула ледяным пламенем. И это хорошо. Это действительно хорошо, в сложившихся обстоятельствах – то, что надо.
Не знаю, сколько мы так лежим, пока к нам подползает Гринни.
Я все-таки поднимаюсь, иду за телефоном.
– Бен, – говорю без предисловий, – я сейчас фонтанировала ледяным пламенем.
Все это – неестественно спокойно, потому что иначе…
– Что?!
– Просто приезжай, когда сможешь. Сейчас все хорошо, мне кажется, ребенок реагирует на мои чувства.