– Что значит – не без потерь? – интересуюсь я.
– Это значит, что я мог бы – с учетом уже вашей особенности – объявить себя вашим наставником и взять под свою защиту. В этом случае ферн Ландерстерг будет иметь дело уже со мной, но это – международный конфликт. Учитывая его настрой, в котором я только что имел возможность убедиться лично, это будет не просто международный конфликт, а война.
Да, не думала я в свой двадцать один год, что когда-нибудь стану причиной войны между Ферверном и Аронгарой. Проблема в том, что я не хочу ею становиться – я никогда не жила в войне и жить в ней не хочу. Не хочу, чтобы из-за меня гибли люди. Не хочу, чтобы из-за меня разрушались дома. Драконы, да я даже представить не могу, во что это может вылиться сейчас – с ультрасовременными технологиями.
– Подводя итог вашей пламенной речи, – я понимаю, что не должна злиться на него, но я злюсь. Видимо, Халлорану сейчас достается за все и за всех, кому не досталось в процессе, – я делаю вывод, что вы выдадите меня ему. Я правильно поняла?
– Есть еще один выход, Лаура.
– Какой?
– Вы можете умереть.
Да, это определенно выход. Был бы выход: Лауры нет, нет и проблем, но даже тут есть проблема – я не хочу умирать. Не хочу больше играть в эти набловы игры, и – даже если на минутку представить, что я могла бы согласиться, – как он это вообще себе представляет?
– У вас есть жена, местр Халлоран, – говорю я. – Как вы думаете, как бы она отреагировала на новость о том, что вы мертвы?
– Моя жена – это совершенно другое дело. – Его голос становится холодным, но мне плевать. Пусть он хоть весь запас лимонада со льдом выпьет из своего гигантского председательского холодильника, на меня это больше не действует.
– Правда? Ну, в таком случае кто там у вас еще есть? Брат, кажется? Как думаете, он будет счастлив, если узнает о том, что вас нет? – Мне не просто хочется орать, мне хочется швырнуть в него штативом с проводами, а после добавить аппаратурой. – Может, в вашем высоком политическом мире такое в порядке вещей – а может, вы такое уже проворачивали, а? Но я никогда. Никому. Из своих близких – пусть даже останется всего один человек в этом мире, которому я дорога, не позволю это испытать. Так что можете идти со своим предложением туда, откуда пришли. Ясно?
– Ясно, – говорит он. – И это было всего лишь предложение, Лаура. Я не собираюсь заставлять вас делать что бы то ни было.
– А вы и не сможете, – говорю, глядя ему в глаза. – Никто не сможет.
Он кивает.
– Это я уже понял.
– Замечательно. В таком случае, думаю, мы можем продолжить наш разговор. С того момента, на котором остановились, – что будет, если ответственность за меня возьмет кто-то другой? Не имеющий такого отношения к политике, как вы. Это тоже может спровоцировать международный конфликт?