Эти мысли вторглись в мое сознание поверх чувственных прикосновений – мои руки все еще на его плечах, взгляд упирается не то в его кровоточащую губу, не то в бешено бьющуюся на виске жилку. Сейчас я поняла, что избегаю смотреть ему в глаза, и в сознании почему-то мелькнуло: «Это больше не повторится».
Я проглотила эти слова вместе со вздохом и все-таки посмотрела прямо. В упор.
В горящую истинным огнем радужку с раскрывшимися вертикальными зрачками.
– Что, Лаура? – хрипло спросил он. – Куда побежишь теперь?
– Никуда.
Я снова глубоко вздохнула и осторожно перебралась на свое сиденье. Сердце все еще бешено колотилось, дыхание сбивалось.
– У меня вещи там, – сказала я. – Наверху. Все. Сумка, ключи…
Телефон не считается, его можно просто выкинуть.
– И платье не мое.
– За вещами схожу, – ответил Бен. – А ты сиди здесь.
– А давай ты не будешь говорить мне, что я должна делать?
– Принято. Останешься здесь или пойдешь со мной?
– Останусь, – сказала я.
У меня не было ни малейшего желания с ним куда-то идти. Особенно после того, что случилось. Особенно после того, как горели его прикосновения на шее… Как будто его ладонь до сих пор касалась кожи, а пальцы повторяли изгиб.
Ну и обуви у меня не было. Да.
На этой мысли я откинулась на спинку и закрыла глаза, считая про себя виарчиков, а когда Бен вернулся – открылась задняя дверца и он скинул на сиденье все, что осталось в фотостудии, запоздало вспомнила:
– Платье…
– Оно теперь твое.
Мне кажется, все, что со мной происходит, – это не моя жизнь. Что я просто наблюдаю со стороны, как какая-то незнакомая женщина живет за меня, и, наверное, это даже не странно. После того, как все перевернулось с ног на голову.
– Нет, – говорю жестко.
– Что – нет? – На этот раз Бен не позволяет дверце захлопнуться, резко тянет ее вниз. Закрывается она со щелчком, а в следующий миг уже тихонько взрыкивает мотор.
– Нет, ты не будешь покупать мне платья.
– Давай ты не будешь мне говорить, что я должен делать?
Он возвращает мне мои же слова, но кто бы знал, как это сейчас бесит. Бесит как никогда!
– Ты мне никто, – говорю я. – И я не принимаю такие дорогие подарки.
– Никто, – повторяет он, и в салоне становится еще жарче.
Это странное чувство – рядом с Торном я постоянно мерзла, а с ним – все время горю. Нормальное положение дел для меня совсем не предусмотрено?
– Мы ничего не должны друг другу, – напоминаю я, чтобы смягчить последнюю фразу. – И харргалахт только на время…
Я закусываю губу, чтобы не сказать «моей беременности».
– Да, я в курсе, что ты любишь всех использовать, Лаура.