Как видим, абсолютное большинство из них занимали должности выше министерской. Как верные псы, они только и ждали команды «фас» от своего хозяина, чтобы разорвать в клочья очередную жертву. И такая команда в этот раз поступила. Было отчего переживать министру Архипцу. Он попал не к коллегам и товарищам по партии, его призвали на суд — скорый и бесправный.
Единственная, кто из всего состава бюро молчал, — Нина Снежкова. Машеров это заметил и как-то очень уж излишне сурово произнес: «Прошу и Вас, Нина Леоновна, высказаться, хотя Вы здесь присутствуете всего лишь с правом совещательного голоса». «Я против жестких санкций», — отчеканила Снежкова и быстро села на свое место.
Удивленные и несогласные с этой репликой единственной женщины в их составе, члены Бюро ЦК КПБ загудели. Под строгим взглядом Машерова галдеж прекратился, и снова воцарилась тишина.
Машеров воспользовался установившейся тишиной и уже совершенно другим голосом, человека сомневающегося, сказал: «А что, мужики, может, и в самом деле перегибаем? И Архипец не один виноват в том, что случилось? — выделил Машеров это „не один“. — И где мы раньше были, все члены Бюро, которые со мной чуть ранее так легко согласились? — на лице первого появилась саркастическая улыбка. — И вообще, нужно ли нам с подобной легкостью бросаться такими коммунистами?»
Вопросы повисли в воздухе, и в зале снова стало тихо. Члены Бюро находились в растерянности. Тем временем Машеров внес новое предложение: министра от должности отстранить, но из партии не исключать. Члены Бюро согласились и с этим предложением Машерова, только Нина Снежкова снова встала и спокойно произнесла: «Я против. У товарища Архипца есть все необходимое, чтобы исправить положение. На мой взгляд, Бюро могло бы ограничиться объявлением выговора с занесением в учетную карточку».
При этих словах Архипец ожил, поднял голову и внимательно обвел взглядом присутствующих. Но от речей воздержался, хотя и видно было, что у него поднялось настроение.
«Тогда дадим последнее слово обвиняемому», — уже мягко и доброжелательно сказал Машеров и не без хитринки посмотрел на присутствующих.
Архипец с трудом поднялся с кресла и после долгой паузы глухим голосом, который прерывался одышкой, произнес: «У меня завтра день рождения. И дата красивая. А вы вместо того, чтобы вручить мне орден, с работы снимаете… с выговором». Не успел он договорить, Машеров нарочито громко и даже несколько шаловливо, по-детски, засмеялся. И, окинув взглядом растерянных и сбитых с толку членов Бюро, спросил: «А может, нам в этот раз в порядке исключения стоит ограничиться обсуждением, если, конечно, Нина Леоновна снимет свое предложение насчет выговора?» Та подыграла Машерову: «Я свое сниму, только если Вы снимите свое». Все засмеялись