Неоромантизм «Ноор-Ээсти», одним из сторонников которого некоторое время был сам Туглас, в его собственных сочинениях дает трещину. «Декадентство» Тугласа оказалось таким же непоследовательным, как и его философское миросозерцание.
Две новеллы писателя, помещенные в нашем сборнике, хорошо подтверждают сказанное.
«Попи и Ухуу» — пожалуй, одна из самых блистательных по психологической тонкости и мастерству новелл Тугласа — была написана в эмиграции в 1914 году. Ее герои — собака Попи и обезьяна Ухуу, однако читатель без труда понимает, что речь в ней идет о человеческих страстях и переживаниях. Бессмысленно пересказывать такую тонкую прозу, просто хотелось бы обратить внимание читателя на то, как точно и впечатляюще писатель показывает эволюцию «сознания» Попи, потерявшей Хозяина — человека, что для нее равносильно смерти, и обретающей новую, тоскливую привязанность к ненавистному, но очень сильному врагу — обезьяне. Рассказ кончается гибелью обоих: и раб и хозяин одинаково обречены в этом мире. Мрачный колорит произведения, приглушенно звучащий мотив обреченности — все это в духе символической моды. Однако психологическая глубина, отбор и точность деталей, сама природа конфликта, лежащего в основе рассказа, — все это от жизни, от ее драматизма.
Еще более решительно врывается жизнь в другую новеллу писателя — «Золотой обруч» (1916), притчу о человеке, который напрасно прожил жизнь.
Аптекарь Юргенс, немолодой иммигрант, понял, «что нужно для его спокойствия. У человека имеются обязанности, а исполнение обязанностей приносит деньги. Все, что сверх этого, — пустое».
«Сверх этого» — любовь к близким, родина, неосуществленные мечты детства — целый мир, который Юргенс предал и вычеркнул из своего сердца.
Это предательство приводит героя к нравственной катастрофе.
Узнав о болезни матери, Юргенс спешит в родной город. Он застает покинутый, запущенный дом, в котором вырос, материнскую могилу, записку от уехавшей навсегда сестры.
Юргенс вернулся слишком поздно. В пустом, заброшенном доме к нему приходят призраки детства, разрушающие его представления о смысле и цели собственного существования.
В тяжелом бреду Юргенс видит себя ребенком, он играет с сестрой в саду и слышит звенящий мелодичный звук. «Они выбежали на улицу, но увидели только, как что-то светлое сверкнуло на солнце: большой золотой обруч, подпрыгивая, катился по камням…
Дети молча побежали за ним…»
Юргенсу не догнать золотой обруч детства.
«Ему кажется, будто вся жизнь его катится вперед вместе с этим звенящим обручем», счастливая, честная жизнь, которая могла быть, но которой никогда не будет.