Зовите-меня говорит:
– Вы можете поработать с ранее заключенным договором. Даме придется назначить пенсион. И выполнить все, что потребует ее брат в качестве возмещения. Впрочем, если она по-прежнему девица, Вильгельм может найти ей другого мужа, что будет заметным облегчением для нашей казны.
Он думает, Анна, возможно, сыта мужчинами на всю жизнь. Засунул в нее два пальца. C’est tout.
– Чтобы не позорить короля, – говорит Зовите-меня, – мы можем упомянуть его сомнения. Король опасался, что она несвободна и связана брачным договором с герцогом Лотарингским, потому решил не прикасаться к ней до получения документов. Которые так и не…
– Но зачем мне… – начинает он.
– …И теперь король полагает, как всякий полагал бы на его месте, что клевские советники нарочно затягивают…
– …зачем мне это делать? Если не станет Анны, явится Норфолк под руку со своей шлюшонкой. Он думал править через другую свою племянницу, но та его быстро окоротила. Что эта будет покладистой, видно по лицу. Норфолк рассчитывает выгнать меня из совета, чтобы вместе со своим новым другом Гардинером вернуть нас под власть Рима. Но я этого не допущу, Зовите-меня. Я буду бороться. Можете передать это Стивену от моего имени, когда снова его увидите.
Ризли сжимается, как собака под ударом хлыста. Скулит под грузом знания, как все, кто служит королю.
В ту ночь ему снится, что он в Уайтхолле, на винтовой лестнице, ведущей к арене для петушиных боев. Бойцовые петухи, белые и рыжие, топорщат перья. Наскакивают, хлопают крыльями, рвут друг друга когтями, бьют стальными шпорами, клюют в глаза. Здесь они умирают под крики и топот зрителей, а те, забрызганные кровью, бьют по рукам и выплачивают проигрыш. Мертвого петуха граблями убирают с арены и бросают шавкам.
Наутро он в Вестминстере. Присутствует на заседании палаты лордов. Обедает. К трем идет в зал совета, Одли рядом с ним, Фицуильям позади, Норфолк мельтешит в лучах солнца: то обгоняет, то отстает, разговаривает с вооруженными приспешниками.
День ветреный, и на пути через двор резкий порыв сдувает с него шапку. Он не успевает ее поймать, и она, подпрыгивая, катится к реке.
Он глядит на спутников, и по спине пробегает холодок. Никто из советников не снял шляпу, все идут, как шли. Он прибавляет шаг, словно хочет от них оторваться, но они упорно не отстают.
– Недобрый ветер сорвал шляпу с меня, но не тронул ваших, – говорит он.
Вспоминает Вулфхолл, тихий вечер, руку Генриха у себя на плече. Распахивается дверь, музыканты играют королевскую песню «Коль царила бы любовь», и они вместе идут ужинать.