Лишь одно сильно смущало Ольгу — ощущение приближающейся всеобщей беды. Имперский паровоз явно близился к развилке, главный путь которой обрывался на краю разрушенного моста. И царственный машинист не желал ничего видеть вокруг себя.
В конце февраля 1917-го стало ясно, что катастрофа неизбежна, но каким-то промыслом Божьим, случилось чудо и Россия обошлась лишь потрясением и сменой Царя, который сумел в последний момент перевести стрелки, уводя державный локомотив от пропасти.
Ольга смотрела в окно, туда, где за дворцовым парком, виднелись праздничные огни Константинополя. Город готовился к своей первой встрече Нового года в качестве столицы новой Ромеи. Кто мог ей сказать в новогоднюю ночь 1917-го года о том, что окажется почти хозяйкой в этом дворце? Да, операция готовилась, Ольга знала об этом, но она слабо верила, что Николай сможет взять Царьград. Наоборот, эта операция очень пугала ее. Состояние армии было плохим, дисциплина падала, росли революционные настроения, и Ольга самым серьезным образом опасалась того, что Босфорская операция обернется катастрофой куда большей, чем поражение в Русско-японской войне и та же Цусима. И что катастрофа эта неизбежно обернется революцией, даже если революция, по какой-то необъяснимой причине, не случится до того.
Но, революции не случилось. Вернее сказать, ее царственный брат Михаил и есть самая настоящая революция. Да, он, вне всякого сомнения, великий человек!
И вот теперь, глядя на огни Константинополя, она может смело загадывать свои желания. И пусть до Рождества остается еще несколько дней, но, в конце концов, в Ромее сейчас предновогодняя ночь, а если реформа календаря состоится, то уже следующее Рождество весь цивилизованный мир, включая Россию, будет отмечать одновременно.
Она встала из-за рабочего стола и подошла к окну, глядя в ночь.
Пора возвращаться домой, в квартиру. Опять она не уложила спать Тихона. Государственные дела отнимают часть внимания у ее сына. Но, хотела бы она вновь стать обыкновенной Великой Княгиней и просто устраивать званые ужины, балы и прочее, что требуют приличия высшего света?
Вероятно, нет. После этих безумных месяцев борьбы и интриг, она почувствовала вкус государственной власти, почувствовала, что значит иметь возможность не только рассуждать, но и делать, творить. Лиши сейчас ее этого чувства, и она захиреет, словно роза, без солнца и полива.
Позади открылась дверь.
— Любовь моя, ты спать собираешься?
Ольга улыбнулась и ответила не оборачиваясь.
— Да, Николя. Сегодня было очень много работы, но я вроде основные дела закончила.