Впечатление он произвел изрядное - младшее поколение в добытых из хлопушек бумажных колпачках даже бросило потрошить елку, на которой, помимо свечек, были развешаны пряники, бумажные цепи, посеребренные орешки, корзиночки с конфетами и многие другие столь сладкие детскому сердцу вещи, и внимательно выслушало до конца, а потом потребовало исполнить на бис, уже с хороводом. Взрослые пропели “Елочку” еще раз и даже похлопали друг другу, а меня вдруг пробила ужасная мысль, что все эти милейшие люди и, что еще страшнее, дети через двадцать лет будут голодать, уезжать в изгнание, идти на расстрел или расстреливать сами.
Чтобы взять себя в руки и не портить праздник, я отошел к этажерке у окна кабинета и налил себе из графинчика стопку шустовского коньяка. Там же стояли шахматы и лежал ярко-красный журнал “Циклист”, его-то я и начал листать, чтобы хоть как-то отвлечься. Подошел Шухов:
- Да, знаете ли, увлекаюсь велосипедом и очень жалею, что сейчас невозможно кататься.
- Отчего же, я вот каждый день катаюсь.
- Вы? Как? - удивлению Шухова не было предела, что было вполне понятно. Холод, снежная слякоть, беспорядочное движение извозчиков, ранняя темнота, отсутствие зимней экипировки (да и летнюю экипировкой можно было назвать с ооочень большим натягом) - все это делало езду на велосипеде в декабре попросту невозможной.
- Дома, каждый день полчаса-час.
- Дома???
- Ну да, поставил в кабинете велосипед на ролики и кручу педали, не сходя с места. Очень, знаете ли, помогает поддерживать форму.
- Вы должны непременно показать мне это!
- В любой удобный момент, Владимир Григорьевич! Мы с Варварой Ивановной будем весьма рады.
Наконец, все отправились к накрытым столам - дети в детскую, взрослые в столовую. Соседом моим оказался инженер с Ярославской железной дороги Василий Петрович Собко, гренадерских статей мужчина, неожиданно смешливый, мы с ним с удовольствием обсудили творчество Гарина-Михайловского, вернее, три его книги автобиографического цикла. Заявление мое, что надо ждать четвертую книгу и что она будет непременно называться “Инженеры”, вызвало за столом веселое оживление.
- Да вы еще и пророк, Михаил Дмитриевич! - засмеялся Собко.
- Да, господин Скамов у нас человек больших и разнообразных талантов! - поддержал его хозяин дома.
- Никаких пророчеств, господа, исключительно инженерная интуиция и экстраполяция, - я оторвался от калача с паюсной икрой и для убедительности потряс в воздухе столовым ножом.
- Будьте любезны, объясните ход вашей мысли?
- С удовольствием. Смотрите: инженер Гарин писательство не бросает, помимо трилогии изданы уже две книжки очерков, так?