На том мы и разошлись, «довольные» друг другом. Ринслоу думал о том, как ловко он все провернул, а я думал — хрен тебе, а не постоянная выгода, да и вообще, хрен тебе. А то, сначала аренда и договор на десять лет, потом ещё на пять, а потом, навсегда. Не будет такого, американская твоя душа.
С американцами мы распрощались, но они обещали вернуться с другими предложениями, но через год, действуя как Ходжа Насреддин, взявшийся учить осла говорить. Через год либо Мамба сдохнет, либо станет сильнее, и тогда они, со своими предложениями, будут, как раз, в тему.
С Фимой Сосновским мне предстоял ещё один разговор, который я с ним имел уже после трагедии на свадьбе. Всё началось с моих детских воспоминаний о мультфильмах. Я, конечно, не собирался их снимать, ни здесь, ни в другом месте.
А вот Дисней меня натолкнул на мысль о том, что если есть Диснейленд, не сделать ли мне Мамбаленд, на каком-нибудь, небольших размеров, острове, недалеко от побережья Италии, или Испании, скажем, а там можно и в Америке всё организовать, если задумка понравится.
Рассматривая карты, я натолкнулся на французский остров Иль-дю-Леван, возле побережья Ривьеры, между Марселем и Ниццей. Его площадь всего лишь девять квадратных километров, а много ли надо для счастья? Остров ничего собой не представлял, был мал, значимых сооружений на нём не было, население составляло, от силы, сто человек, соответственно, его можно было взять у Франции в аренду.
Я долго рисовал и объяснял Ефиму свои рисунки, где были обозначены различные аттракционы и идеи, выраженные на бумаге. Мне было очень плохо, а что, как не труд, позволяет отвлечься от собственных горестей, хотя бы на время. Но Сосновский мало что понял, кроме самой идеи. Пришлось подробно всё чертить и описывать, чтобы впоследствии Фима смог найти толкового инженера, или целое конструкторское бюро, если такие сейчас были, и реализовать всё это уже на практике.
Его дядя, барон Горацио Гинзбург, имел обширные деловые связи во Франции, а также имел там дом, виллу, и ещё Бог весть что. Туда он и планировал уехать из России, а пока, помимо банковского дела, занимался ещё и золотыми приисками в Сибири. Из разговоров Фимы я понял, что дядя был удивительно щепетилен и честен, конечно, насколько это было возможно ожидать от еврея. Но вот то, что представители этой нации всегда придерживаются своих обязательств, нарабатывая себе репутацию, с помощью которой и выживают в этом сложном мире, попутно грабя его, как, впрочем, и представители других наций, я точно знал.