Оттого и надеялся на Фиму, вручив ему патент на разработку золотых приисков, недалеко от Банги, и в Уганде. Патент оформил Емельян Муравей и его контора. Сосновский уехал от меня с кучей бумаг, проектов, договоров и прочей финансовой канцелярщиной.
Но идея с Мамбалендом ему понравилась. Ещё бы, кривые зеркала, пещеры пиратов, обычные карусели, лодки-качалки, мимишные герои, детский парк, морские аттракционы, все это вызывало восторг и бурные эмоции. Многое я знал, многое вспомнил на досуге, а многое и придумал.
Одно только мешало полностью реализовать идею Мамбаленда — отсутствие детской культуры в это время. Дети не воспринимались детьми, отношение к ним было как взрослым, только маленьким и мало что умеющим. Оттого и игрушек выпускалось немного, и детских развлечений почти не было. А уж для подростков, и вовсе, ничего. Тем не менее, это стоило попробовать.
Через Гинзбурга я и надеялся арендовать этот остров, а чтобы ему не мешали там, а мне тут, я подписал с французским послом в Абиссинии, Пьером Жарденом, тайный договор, в котором признавал границы протекторатов Франции, а Франция в нём соглашалась с моими территориальными претензиями.
Помимо этого, в договоре был пункт, выраженный отдельным документом, так называемым «Пактом о намерениях». В нём, с моей стороны — государство Судан, с противоположной — Французская республика, обязывались не предпринимать друг против друга, на территории Африки, никаких военных действий.
Кроме того, я обязывался не поддерживать Германию в её территориальных претензиях, не вступать с ней в военный союз, и никоим образом не помогать ей вести боевые действия против французов, что устраивало пока обе стороны.
С послом Германии также, после проведённых переговоров, мы обменялись похожими документами и заключили, в свою очередь, такой же пакт о ненападении, как и с французами.
Только теперь я давал гарантии, что не буду предпринимать никаких враждебных действий против Германии, и не буду оказывать никакой поддержки французам, на территории Африки. После проведения переговоров и выработки совместных договоренностей, и Франция, и Германия посчитали свои цели достигнутыми.
Но и без этих документов, каждая из сторон понимала, что я уже расставил приоритеты и воевать буду только с англичанами и их ставленниками, что полностью устраивало и Германию, и Францию.
Ну, а после заключённого со мной договора, они были уверены, что не будет никаких мелких стычек, провокаций, полномасштабных диверсий и саботажа их указаний со стороны подчинённых им племен, осуществляемых с моей подачи, и о которых они уже были изрядно наслышаны. На этом хрупком равновесии всё пока и остановилось, до следующего этапа событий в Африке.