Возвращение в Москву затянулось на два дня. Мы сделали в общем счёте пять пересадок, посетив Панаму и Амстердам, где девять часов ждали прямой рейс в Шереметьево. Джим всю дорогу выглядел задумчивым и произнёс, не больше пары фраз. Он как-то резко ворвался в прошлую жизнь, чтобы свести с ней счёты. Стало ли ему от этого легче, не знаю, мне в его шкуру не влезть. Но одно точно, неприятный холод из его взгляда ушёл. Ульяна же, напротив, говорила много и охотно. Соглашалась со мной, что нужно было ей остаться в Москве и обвиняла в этом почему-то меня. Вот уж странная у неё логика. Из них двоих я единственный, кто волновался за путешествие, беспокоясь, что в аэропорту Европы нас встретят не с самыми добрыми и дружелюбными намерениями. В итоге всё обошлось. Внимания нам уделяли не больше, чем другим пассажирам и даже мастера́ в поле зрения ни разу не мелькнули.
В аэропорту Шереметьево Ульяну встретили прямо у выхода из самолёта. Как сбежавшую принцессу, окружили, отвели в сторону. Одна женщина неодобрительно качала головой, что-то тихо выговаривая девушке. Ульяна же, как воспитанная барышня, стояла, потупив взор, лишь изредка вздыхала, показывая, что сожалеет о поступке. На нас с Джимом встречающие даже внимания не обратили. Мы немного постояли в сторонке, наблюдая за ними, затем пошли в сторону паспортного контроля.
— Кузьма! — Ульяна догнала нас. Улыбнулась, убирая с лица прядь волос. — Хотела сказать тебе спасибо за это Незабываемое путешествие. Это было… неплохо.
Она немного смутилась, опуская взгляд.
— Тебя сложно понять, — улыбнулся я. — То говоришь, что понравилось, то: «ужас-ужас».
— А понимать не нужно, — она тоже улыбнулась. — Иногда себя сама не понимаю. Но, знаешь, если бы всё вернуть к тому моменту, когда села в кресло рядом с тобой, то я бы… поехала. И доставила бы ещё больше проблем. Кстати, прости за это.
— Сам дурак, — отмахнулся я. — Поэтому и не сержусь.
— А та поездка на лошадях была лучшим, что случалось со мной за последние два года, — видя мой недоверчивый взгляд, она рассмеялась. — Честно-честно. Ты просто ничего не знаешь о том, в какой бездне и скуке… Не обращай внимания. Я ведь тоже совсем тебя не понимаю. Ты поступишь иногда так, что хочется врезать хорошенько, чтобы привести в чувства.
Она протянула руку, как бы прощаясь, а когда я пожал её, подалась вперёд и быстро чмокнула меня в щёку.
— Увидимся, — она ещё раз улыбнулась и помчалась в обратном направлении, где её ждала та самая строгая женщина.
— Она на тебя запала, — на русском, всё с тем же невыносимым американским акцентом, сказал Джим. — Пользовайся момент.