Я с облегчением смеюсь, чувствуя в себе новые силы и возможности.
– Ну, разумеется. Только вот еще что, пап, пока мы не распрощались. Перестань так обращаться ко мне по телефону. В самом деле очень раздражает. К этой твоей «киске» из песни обращаются уж слишком снисходительно. И не мог бы ты называть меня просто Лайлой? Потому что сам знаешь, Делайла у Тома Джонса – это загулявшая женщина, которую зарезал ножом бывший любовник. Верно? Ты же сам сколько раз слышал эту песню. Вообще, очень странный выбор – дать такое имя своей дочери.
Мама от души смеется, а папа недовольно хмыкает.
– Я ему тоже это говорила! – радостно подхватывает мать. – Уж прости, что не сумела его остановить, Лайла! У меня от лекарств и газов при родах еще крыша была не на месте.
Отец вздыхает с досадой.
– Вы просто обе не способны оценить гений Тома Джонса. Эта песня же очень многослойна. Да ладно, бог с вами, не буду продолжать.
Я шумно выдыхаю, улыбаясь в телефон.
– Спасибо! Вам обоим спасибо, что выслушали. Я только хочу, чтобы вы знали, что я всегда готова вам помочь. И всегда готова выслушать, если у вас будет потребность о чем-то поговорить. Я просто не желаю больше слышать всю эту отвратительную ругань.
– Ладно, будь по-твоему… – говорит мама, но уже как-то рассеянно. – Слушай, Гарри, а чем ты сейчас занят? Не хочешь заглянуть на огонек? Посмотрел бы, что на мне надето…
О нет!
– Так, ладно, – встреваю я, уже чуть не сгорая со стыда, – мне нет ни малейшей надобности все это выслушивать. Премного благодарна! Пересечемся как-нибудь. Наслаждайтесь примирением. Люблю вас обоих!
– Вообще-то психотерапевт нам никакой не нужен… – бормочет отец, когда я уже собираюсь отключиться.
Через комнату мне довольно улыбается Джоэли.
– Офигенно сработано, Лайла! А теперь напиши своему засранцу братишке. Вразуми его как следует насчет того, что постоянно избегает и тебя, и ваших предков, и не отвечает на твои эсэмэски.
О-о, классная идея! Мне понравилось! Нынче я в ударе!
«Дорогой Том, – печатаю я в телефоне, зачитывая вслух для Джоэли, которая наливает себе еще шипучки и мне заодно добавляет до самого верха. – Ты мой брат, и я нежно тебя люблю, но пора уже перестать тебе страдать ерундой. Хватит уже прятаться от жизни. Мы оба с тобой взрослые люди, и у нас у обоих самая что ни на есть настоящая, взрослая жизнь. Пора уже тебе принять себе свою долю ответственности за наших беспокойных родителей (которые – представь себе! – решили воссоединиться. Ты еще не в курсе?)». – Я остановилась, чтобы глотнуть из бокала, и тут же в нос ударили пузырьки газа. От «шампусика» у меня всегда шибает в нос.