— Что это, мама? Буквы? Это больше похоже на птиц и животных…
— Это ирэ, — важно кивнула шаманка. — Знаки, которыми пишут послания. Из ирэ складывается то, что мы хотим рассказать друг другу. Они бывают угрожающими, веселыми, добрыми, злыми — всякими. Если хочешь, я покажу тебе, как правильно складывать ирэ.
— Хочу, — кивнула я. — Научи.
— Хорошо, — улыбнулась Ашит и выудила табличку, лежавшую под свитками.
Вместе с табличкой она достала кусок мела и начала урок. Я следила за тем, как шаманка выводит свои ирэ, слушала ее, но слова пролетали мимо моего слуха, потому что в моей голове остался еще один вопрос, который я так и не решилась задать. И чем больше времени проходило, тем меньше я понимала, что мне объясняет мать.
— У Танияра нет жены, — не глядя на меня, произнесла шаманка. — И никогда не было.
— Правда? — оживилась я и ощутила, как краска смущения заливает мне щеки.
— Была невеста, — сказала Ашит, продолжив отвечать на невысказанный вопрос. — Теперь она жена Архама. Пока Танияра не было, Архам ввел ее в свой дом второй женой.
— Как же она согласилась? — изумилась я. — Или насильно?
— Насильно нельзя, — ответила мать. — Никто не возьмет женщину, пока она не покажет согласия. Если только побоялась отказать каану, а может и потому, что каан.
— Он… любил ее? — спросила я. — А не женился, потому что забыть не может?
— У него спроси, когда увидишь, а мне дела нет, как в душу Танияра лезть, — проворчала Ашит. — Я одна, их много, и у каждого свои беды и радости. Мне этот груз не нужен. Будешь ирэ учить?
— Буду, — кивнула я и устроилась рядом.
Ирэ… Благословен тот, кто придумал буквы! Хвала тебе, человек, просветленный Богами! И пусть Илгиз терзает в своем каменном царстве того, что создал ирэ. Это же просто невыносимо! Нет, правда. На первый взгляд мне казалось, что я быстро освою эту письменность, но стоило с некой толикой превосходства и высокомерия приступить к письму, как я уже схватилась за голову и была готова в ярости растоптать проклятую доску!
Символов было не так много, всего двадцать, но! Их смысл слагался не из совокупности написанных в слове знаков, а их местоположения. И не дай Белый Дух ошибиться и перепутать! Вот к примеру. Одну ирэ я прозвала медведем. Нет, она не была похожа на животное… ну, если только схематически. Три жирные черты, одна из которых являлась верхней перекладиной, а из нее росли две ноги (если смотреть на медведя сбоку). Так вот в этом символе не было ничего примечательного, пока рядом не вставал «аист» — очередное название, данное мной. Сам символ имел вид вертикальной черточки, чуть ниже вершины которой расходились еще две короткие черточки, склоненные внешними концами вниз — будто аист на одной ноге распахнул крылья. Попросту мне было так легче запомнить написание.