Вместо гостиной, куда приглашала меня графиня, мы прошли в кабинет его сиятельства. К этому она тоже была готова, потому что мои визиты всегда начинались с разговора наедине. Это было важней, чем вести скучную светскую болтовню, а потому нам никто не мешал и не выказывал обиды. И сегодня традиций не стали менять ни дядюшка, ни тетушка, ни я сама.
— Как здоровье государя? — спросил меня его сиятельство.
— Государь в добром здравии, — ответила я, усаживаясь в облюбованное кресло. — Если бы можно было насыщаться от него, то во дворце даже насморка бы не осталось.
Дядюшка усмехнулся:
— Хорошо сказано, Шанни. У Его Величества всегда было отменное здоровье. И хвала Богам. Камерату нужен сильный государь. Какие новости?
— О главной новости вы, я думаю, уже наслышаны, — сказала я.
— О свадьбе Селии и Ришема? — я кивнула. — Разумеется. Об этом объявили на следующий день после помолвки по всему городу. Разве что глухой не услышал. Признаться, я был взволнован этой новостью. Каково вам живется в соседстве с герцогом? Не пытался ли он к вам подобраться?
Я отрицательно покачала головой и улыбнулась:
— Нет, дядюшка, герцог держится от меня на расстоянии. К тому же он не живет во дворце. А если учесть, что я большую часть времени нахожусь в королевской части, то для него я остаюсь и вовсе недосягаемой.
— Хорошо, — кивнул граф. — Но будьте настороже, Шанриз. Вам, как никому другому, известно, на что способен этот человек.
— Не волнуйтесь, ваше сиятельство, — сказала я. — Герцог — последний человек, кому бы я доверилась. Я не простила его и не забыла, как он хотел поступить со мной.
— Как ведет себя принцесса?
— Давайте уж я расскажу вам обо всем по порядку.
Дядюшка возражений не имел. А мне было, что ему рассказать, мы давно не виделись, и у меня накопилось немало событий и вопросов, ответы на которые хотелось получить. Теперь, не связанный обязательствами и опасениями потерять место, граф Доло стал более откровенным. Известных ему тайн его сиятельство не открыл бы даже супруге и собственным детям, но я — иное дело. И дело было не только в доверии, для меня все эти знания были жизненно необходимы. Они помогали выбрать верную линию поведения и уберечься от непоправимой ошибки, как это было летом на большой охоте, когда я чуть не погубила себя и весь род своей осведомленностью о выходке герцога Лаворейского, причастного к тайнам рода Стренхетт. И сегодня я тоже ждала откровений, давно обещанных, но пока так и не произнесенных вслух.
Но пока их время не подошло, потому что мой рассказ продолжался. Дядюшка слушал меня, время от времени приподнимая брови. Иногда усмехался, иногда хмурился, но не перебил ни разу. И когда я дошла до изгнания графини Хорнет, только тогда его сиятельство уверенно произнес: