Сар Штраузен только кивнул, занятый игрой в шахматы с каким-то седоусым господином. Тот, судя по расстановке фигур, умудрился – поразительно! – поставить сар Штраузена в затруднительное, если не аховое положение.
«Неслыханное дело! Никогда бы не подумал, что ему найдется достойный соперник. С другой стороны, чему удивляться? Для каждого из нас сыщется свой незнакомец из переулка», – покидая игроков, размышлял я. Чтобы тут же о них забыть, продолжив атаку на свою новую знакомую. И вскоре от нее услышал:
– Чувствую себя вашей добычей, Даниэль!
– Вы всегда так говорите мужчинам, вскружив им голову до такой степени, что они даже не понимают, что с ними вообще происходит? Сон ли это или явь, где есть место только блеску ваших глаз и вашей милой улыбке. Когда чувствуешь себя полностью беззащитным перед вашей красотой и готовым умереть лишь ради того, чтобы вызвать ваш веселый смех.
– Даниэль, вы действительно меня не помните?
Лицо Матильды показалось мне знакомым с самого начала. Мало ли где мы могли пересекаться в столице, но одно я могу сказать с убежденностью: в моей постели Матильды не было никогда.
– Нет, не помню. – Я был честен, чем бы мне это ни грозило.
– А я вас запомнила хорошо. Знаю даже, что вы никогда не улыбаетесь.
И рад бы иногда, но не получается. И еще. Улыбаться я перестал три года назад. Значит, мы встречались уже после моего возвращения с севера.
– Хотите шампанского? – Матильда смотрела на меня сквозь прозрачные стенки бокала и улыбалась.
Улыбка была у нее красивая. Вероятно, дар от рождения. Хотя не исключено, что она долго и старательно репетировала ее перед зеркалом. Натренировать можно все. Память, рефлексы, мускулы, способность различать тонкие оттенки запаха или вкуса. Улыбку тоже. Но не всем. Например, у меня не получится. Левая сторона лица практически не реагирует, когда другая предлагает принять участие. А если заставлять ее усилием мышц, получается гримаса, которую и самому неприятно видеть в отражении.
– Хочу.
– Тогда я скажу тост. За то, чтобы люди почаще улыбались друг другу! Даниэль, вы меня украдете отсюда? Понимаю, что украдете обязательно, но намереваюсь поторопить. Зачем откладывать то, что неизбежно случится? Жизнь будет слишком скучна, если хотя бы иногда не позволять себе маленькие безумства.
– Совершенно незачем откладывать, полностью с вами согласен. Только красть я вас стану особенным образом. Вы покинете дом полковника через четверть часа после меня, ведь даже самые маленькие безумства должны оставаться в тайне ото всех, к кому они не относятся. Особенно это касается дам.