Прежде чем я успеваю ответить – или удивиться, – Уолш вручает мне чашку чая.
– Подожди… – Я тянусь к ней, но она отступает и низко кланяется.
– Миледи, – говорит Уолш, решительно обрывая наш разговор.
Я отпускаю ее и наблюдаю, как она, пятясь, выходит из комнаты. Не остается ничего, кроме эха несказанных слов.
«Уолш тоже в Алой Гвардии».
Чашка кажется холодной на ощупь. Странно холодной.
Я смотрю на нее и понимаю, что она наполнена не чаем, а водой. На дне чашки – крохотная записка. Пока я читаю выведенное на ней слово, чернила расплываются, вода размывает их, уничтожая все следы. В конце концов остаются только дымчато-серая жидкость и пустой клочок бумаги. Никаких свидетельств моего первого акта неповиновения.
Послание нетрудно запомнить. Всего одно слово.
Сознание столь тесной связи с Алой Гвардией вроде бы должно успокоить меня, но отчего-то я начинаю дрожать. «Возможно, здесь за мной следят не только камеры».
И это не единственная записка, которая меня ждет. На столике лежит листок, исписанный раздражающе ровным почерком королевы.
«Твое расписание изменилось. 6.30 – завтрак, 7.00 – тренировка, 10.00 – этикет, 11.30 – обед, 13.00 – этикет, 14.00 – уроки, 18.00 – ужин. Лукас тебя всюду проводит. Расписание не обсуждается. Ее величество королева Элара».
– Значит, у вас наконец будут тренировки? – с улыбкой спрашивает Лукас – он буквально сияет от гордости, когда ведет меня на первое занятие. – То ли вы делаете успехи, то ли наоборот.
– То и другое.
«Скорее, наоборот», – думаю я, вспоминая, что случилось дома вчера ночью. Я знаю, что новое расписание – результат просьбы Кэла, но я не ожидала, что он добьется этого так быстро. По правде говоря, мысль о тренировках вселяет в меня радостное волнение. Если они хоть отчасти похожи на то, что проделывали на моих глазах Кэл и Мэйвен – если на них занимаются совершенствованием способностей – я буду безнадежно отставать от остальных, но, по крайней мере, мне будет с кем поговорить. А если очень повезет, Эванжелина смертельно заболеет и проведет остаток своей никчемной жизни в постели.
Лукас качает головой и посмеивается.
– Будьте готовы. Наши инструкторы славятся тем, что переламывают даже самых сильных бойцов. Им не понравится ваша дерзость.
– А мне не нравится, когда меня пытаются сломать, – парирую я. – Скажите, Лукас, как учились вы?
– В девять лет я отправился прямо в армию, поэтому мой опыт несколько отличается, – отвечает он, и его глаза темнеют при этом воспоминании.
– Девять?
Немыслимо. Какими бы способностями он ни обладал.