– Капля воды, способная сломать плотину…
Мэйвен с горячностью кивает.
– Так с чего мы начнем?
– Думаю, настало время вырвать страницу из книги шалостей Мэры.
– И что это значит?
Я не понимаю, но Мэйвен легко подхватывает логику Фарли.
– Мой отец старается скрыть действия Гвардии, – поясняет он.
Мысленно я возвращаюсь к полковнику Макантос и ее вспышке за обедом.
– Аэродром, Дельфи, Причальная Гавань.
Мэйвен кивает.
– Он уверяет, что это несчастный случай или учебная тревога… Ложь. Но когда ты засветилась на Выборе Королевы, даже моя мать не сумела спрятать все концы в воду. Нам нужно что-то подобное. То, что никто не сможет скрыть. Тогда мы покажем миру, что Алая Гвардия очень опасна и абсолютно реальна.
– Но разве от этого не будет последствий? – Я вспоминаю беспорядки в городе и то, как обезумевшая толпа убивала и мучила невинных людей. – Серебряные обратятся против Красных, и будет еще хуже.
Фарли отводит глаза, не в силах выдержать мой взгляд.
– Тогда к нам присоединится еще больше народу. Многие поймут, что жизнь, которую мы ведем, неправильна и нужно что-то сделать, чтобы ее изменить. Мы слишком долго стояли на месте; пора кое-чем пожертвовать и двинуться вперед.
– Такой жертвой был мой брат? – резко спрашиваю я, чувствуя, как во мне разгорается гнев. – Его смерть того стоила?
Надо отдать ей должное – Фарли не пытается лгать.
– Шейд знал, во что ввязывается.
– А остальные? Как насчет детей и стариков, которые не подписывались на твою «славную революцию»? Что будет, если Стражи, не сумев поймать тебя, начнут ловить их и скопом наказывать?
Голос Мэйвена звучит ласково и тепло.
– Вспомни уроки истории, Мэра. Чему учил тебя Джулиан?
«Он говорил о смерти. О том, что было раньше. О войнах». Но, кроме всего этого, в те времена, когда жизнь еще могла меняться, случались революции. Люди восставали, империи рушились, мир становился другим. Свобода движется кругами, то побеждая, то терпя поражение.
– Революции нужна искра, – негромко говорю я, повторяя то, что слышала от Джулиана.
Фарли улыбается.
– Ты знаешь это, как никто другой.
И все-таки я сомневаюсь. Если мы проделаем это, боль от потери Шейда, от мысли о том, что мои родители лишились сына, еще усилится. Сколько новых смертей понадобится?
Как ни странно, уже не Фарли, а Мэйвен пытается меня убедить.
– Кэл считает, что перемены слишком дорого стоят, – говорит он.
Его голос дрожит от волнения и надежды.
– Однажды он взойдет на трон… ты позволишь ему стать нашим будущим?
В кои-то веки ответ прост.
– Нет.
Фарли, с явным удовлетворением, кивает.