Фарли фыркает, так что по оранжерее разносится эхо.
– Твои люди в тысячу раз более жестоки, чем мои. Мы провели последние несколько веков под пятой Серебряных и не намерены добиваться своего с помощью вежливых слов.
– Да уж пожалуй, – бормочет Мэйвен.
Он, наверное, думает о Томасе, обо всех, чью смерть видел. Он касается меня плечом, когда отступает на шаг, становясь поближе ко мне в поисках защиты. Фарли замечает это и едва удерживается от хохота.
– Маленький принц и девочка-молния, – смеясь, говорит она. – Два сапога пара. Он – трус, а ты… – Фарли поворачивается ко мне, сверкая холодными голубыми глазами. – В последний раз, когда мы виделись, ты возилась в грязи, надеясь на чудо.
– И оно произошло.
В знак доказательства мои руки вспыхивают искрами, и нас озаряет танцующий лиловый свет.
Темнота как будто движется, и из нее возникают члены Алой Гвардии в грозном строю – они появляются из-за деревьев и кустов. Их лица скрыты шарфами и платками, но кое-кто вполне узнаваем. Например, самый высокий – это, очевидно, длинноногий и длиннорукий Тристан. Судя по тому, как эти люди стоят – напряженные, готовые к действию, – им страшно. Но Фарли остается невозмутимой. Она знает, что соратники, которые должны ее защищать, немногим сумеют повредить Мэйвену или даже мне, но вид у революционерки абсолютно бесстрашный. К моему огромному удивлению, Фарли вдруг улыбается. Улыбка у нее зловещая – сплошные зубы. Воплощенная ненасытность.
– Мы можем забросать бомбами и поджечь каждый клочок земли, – негромко произносит она, глядя в пространство между нами, с чем-то вроде гордости в голосе, – но это ерунда по сравнению с ущербом, который способны нанести вы двое. Серебряный принц, восставший против королевской власти, и Красная девочка с особыми способностями. Что скажут люди, когда узнают, что вы заодно с нами?
– Я думал, ты хотела… – начинает Мэйвен, но Фарли отмахивается.
– Теракты – это просто способ привлечь внимание. Как только мы его получим, как только все Серебряные в этой проклятой стране устремят взгляды на нас, нам понадобится что-то серьезное, чтобы показать им…
Взгляд Фарли становится задумчивым, словно она оценивает нас, прикидывает наши возможности сравнительно с тем, что у нее на уме.
– Думаю, вы отлично подойдете.
Мой голос дрожит. Я боюсь ответа.
– Подойдем для чего?
– Для того чтобы стать лицом нашей славной революции, – с гордостью отвечает Фарли, откинув голову назад. В ее золотистых волосах отражается лунный свет. На мгновение кажется, что девушка увенчана сияющей короной.