– И зачем мне к ней надо? – уточнил я.
– Я говорю, что надо, значит, надо. Тебе надо, – с непонятным намеком повторила Сафи. – Давай-давай, пошли. Может, она тебя даже накормит, она очень добрая. И, может, расскажет про древние места. Куба много всего знает.
– А кто такая эта Куба? Твоя родственница?
– Куба – это Куба. Сам узнаешь. Пошли.
Я не удивился тому, что цель нашего пути располагалась в недрах очередного беднейшего квартала. Фавелы Латинской Америки в сравнении с ним – элитарные кварталы для личностей из верхней части рейтинга миллиардеров Forbes. Нечистоты тут заполонили почти все, крыс видимо-невидимо, смотрят недобро, того и гляди, накинутся. То и дело к нам приставали калеки и несчастные люди, страдающие омерзительными кожными заболеваниями. Просили, умоляли, угрожали, обещали сделать что угодно за кусок хлеба. Сафи отвечала им такими ругательствами, что даже матросы с «Зеленой чайки» стеснялись подобное произносить, а одному наглому мальчишке со скрюченной недоразвитой рукой отвесила подзатыльник.
Вход в лачугу оказался столь низким, что даже мне, отнюдь не рекордсмену по росту, прилично пригнуться пришлось.
Внутри меня встретили сумрак и удавка, мастерски накинутая на шею. Да еще и пнули грубо, заставляя присесть и упирая колено между лопаток. Все это случилось столь стремительно и неожиданно, что я не успел среагировать.
Интуиция не предупредила, вымотался здорово, да и урезанные амулетом возможности сказывались. Я сейчас мало на что способен, а против меня сработал явный профи, проделывавший такое не впервые.
Спасибо, что душить не начали. Лишь намерение изобразили, дабы не рыпался.
Из сумрака выступили три фигуры: мальчик и девочка лет семи-восьми и старуха того типажа, который киностудии нарасхват готовы рвать, возникни у них надобность в актрисе на роль престарелой и очень страшной ведьмы.
Мальчик, прижимая к боку нездорово скорченную руку, шагнул вперед, врезал Сафи по макушке и важным тоном произнес:
– В расчете.
Девочка на рукоприкладство не обиделась, а я только сейчас понял, что этого мелкого вижу не впервые.
Старуха ткнула в меня пальцем:
– Так ты, стало быть, мою девочку облапить собирался? Или что-то похуже удумал, ирод?
Удавка слегка натянулась, пресекая мою попытку с возмущением отрицать сам факт подобного умысла как в частности, так и в целом. Я же нормальный, я ребенка не обижу. А уж чего похуже – тем более.
Сафи, проскользнув мимо старухи, встала за ней и голосом кадрового разведчика, отчитывающегося перед вышестоящим командованием, отрапортовала: