Он так и не полюбил «Убийцу». Это было немыслимо, как немыслимо полюбить нож, который отсек тебе несколько пальцев. «Убийца» не был его доспехом, он был его личным испытанием, камнем, который он вынужден тягать, прикованный к своему телу. Источником постоянного позора и унижения. «Убийца» оставался его злым мучителем, существом, отравившим его чистые детские мечты, вечным напоминанием о собственном несовершенстве. Но вместе с тем…
Пожалуй, к горькому чувству презрения с годами прибавилось нечто, напоминающее уважение. Вынужденный существовать в единении со старым доспехом, Гримберт со временем многое узнал о его возможностях. Крайне ограниченных, но в то же время по-своему полезных, если уметь их использовать в свою пользу.
«Убийца», без сомнения, был стар и дряхл, но, в то же время, в противовес многим современным сородичам отличался твердостью и упрямством могучего тура — черта многих старых машин, созданных в период Проклятых Чумных Веков. Он не отличался огневой мощью, но при этом вполне надежно поражал любые мишени, оказавшиеся в зоне его огня, не отвлекаясь и не привередничая, а кроме того, был неприхотлив по части пороховых примесей. Он мог казаться медлительным, но обладал отменным моторесурсом и при должном упорстве мог покрыть за день расстояние, немыслимое для более тяжелых машин.
Нет, решил Гримберт в тот день, когда Магнебод впервые не встретил его, взъерошенного и вспотевшего, выбирающегося из бронекапсулы, презрительным смехом. Пожалуй, я не стану отправлять его под пресс. И расстреливать тоже не разрешу. Лучше отведу ему темный закуток где-то в недрах отцовского палаццо, подальше от чужих глаз, и водружу там. Чтобы потом, уже обзаведясь настоящим доспехом, покрыв себя рыцарской славой, иногда разглядывать, вспоминая, с чего начинал и чего достиг. А может…
— Грим, следы!
Гримберт встрепенулся, отчего «Убийца» рыкнул двигателем, точно охотничий пес, учуявший запах добычи.
— Где?
— Прямо у тебя под ногами, пустая твоя голова!
Теперь он и сам их разглядел — россыпь отрывистых точек, тянущихся параллельным курсом. Что ж, по крайней мере, с направлением он не ошибся. Гримберт едва сдержал ликующий крик. Может, этот олень и воображает себя самым хитрым зверем в Сальбертранском лесу, да только радоваться ему осталось недолго.
— Вперед! — крикнул он, подражая егермейстеру, — Сейчас добудем! Ату его! Ату, мои славные загонщики!
***
Погоня по заснеженному лесу оказалась куда более сложной штукой, чем представлялось Гримберту. Будь «Убийца» всамделишным рыцарским доспехом высотой с крепостную башню, с атомной силовой установкой чудовищной мощи, дающей огромным ногам невообразимую силу, он догнал бы улепетывающего оленя в три гигантских шага. Догнал и раздавил, как раздавил бы даже боевой трицикл, ощетинившийся орудиями.