Иногда, развлечения ради, он кидал в них с высоты гнилые яблоки или обломки камня, заставляя уворачиваться, искать укрытия на узких улочках, не подставлять под огонь уязвимые участки брони и прикрывать друг друга.
Наука оказалась сложной, изматывающей. Не раз и не два шатающийся «Убийца» врезался боком в «дом», кроша в щепу добрый дубовый брус, или сметал ногой «площадь». Это вызывало новые приступы брани с обзорной площадки — и дополнительные часы обучения. К концу каждого такого занятия Гримберт ощущал себя так, словно на собственных костях тащил неподъемную тяжесть «Убийцы».
Один раз Магнебод терзал их пять часов без передышки. С Гримберта в тот день сошло десять потов, то пронизывающе-холодных, то обжигающих, как клокочущее во внутренностях «Убийцы» раскаленное масло. Но старый рыцарь не был доволен, и не пытался этого скрывать.
— Эй, вы! — Магнебод сплюнул в кубок и брезгливо швырнул его оземь, под ноги слугам, — Это не атака, вы с Аривальдом шатаетесь, точно пара подгулявших баранов по скотному двору! Вместо того, чтоб прикрывать друг друга, вы лишь путаетесь под ногами, перекрывая сектора стрельбы. В жизни не видел таких болванов!
— Если тебе хочется гонять кого-то по лабиринту, лучше обзаведись крысами и учи их! — зло огрызнулся Гримберт, дрожащими руками пытаясь расстегнуть ворот гамбезона, — Твои выступления наверняка будут иметь успех на ярмарке!
Он устал и тяжело дышал. «Убийца», как и полагается учебному доспеху, был слишком примитивно устроен, чтобы управлять дыханием рыцаря, его легким приходилось работать самостоятельно, и работать на износ. Кроме того, Магнебод предусмотрительно отключил подачу тонизирующих препаратов в кровь. Сам-то он преспокойно сидел под пологом и потягивал отцовское вино с барбитуратом. Ни дать ни взять, непобедимый чемпион всей империи!
Дряхлый, жирный, похожий на самодовольного сапожника, развалившегося на пороге своей лавки. Однако вслух произносить это Гримберт опасался. За «Багряным Скитальцем» Магнебода ходила весьма опасная слава, мало кто из отцовских рыцарей осмеливался бросить ему вызов, а те, что осмеливались, обыкновенно возвращались с ристалища опозоренными. В состоянии куда более плачевном, чем «Убийца», обильно покрытый кляксами гнилых яблок.
— Рыцарский доспех — это боевая машина, созданная для боя, юный Гримберт. Но то, на каких условиях этот бой произойдет, не ведомо ни тебе, ни твоим противникам, а разве что Святому Петру. И если ты не будешь готов принять его, значит, в качестве рыцаря ты не более ценен, чем кусок мышиного дерьма. А теперь будь добр и вернись в лабиринт. Я хочу быть уверен, что вы не подведете меня на ярмарке!