— Так, а что высвечивает дисплей, какой номер?
— Похоже, звонят из автомата. А разве не вы это делаете?
— Нет, не я, девочка.
— Не разговаривайте так. Вы ничего не знаете. Антон… Антон Нестерович, он так…
— …так любит тебя, что готов подарить Луну?
— По какому праву вы оскорбляете меня? Ваш возраст еще не повод унижать…
— Бэлла! Даю тебе честное слово, что это не я названиваю Кронбергу. Я бросила его. Он мне не нужен. Я разлюбила его, понимаешь? Или ты думаешь, что такого мужчину невозможно разлюбить?
— Я вам не верю.
— Ради бога. Вот твой дом. Выходи. А на прощание посоветую тебе обратиться с этим же «разговором» к другой возлюбленной Антона Нестеровича. Ее зовут Виктория Игоревна Бузова, в девичестве Очкина. Будь счастлива, Бэлла!
* * *
— Я отпустил водителя, — сказал Алексей Иванович, когда они вышли из школы. — С одной тайной целью — пройтись с тобой по вечернему городу.
— И я сегодня не на машине, — улыбнулась Лариса. — Так что прогуляемся.
— Боюсь, что разочаровал своим выступлением и ребят, и тебя.
— Напротив, все с интересом слушали.
— А вопросов было немного. Значит, и интерес дутый, показной.
— Алексей Иванович, ну что вы, в самом деле? Как еще вас убедить, что все прошло на высшем уровне?
— Ладно, поверю. Я ведь теперь ближе всего к детям — доверчив, как они.
— Что значит «ближе к детям»?
— А поговорку «что стар, что мал» никогда не слышала?
— Ах, бросьте прибедняться! — рассмеялась Лариса. — Мне сказали, что в поисках моей особы, заплутавшей в трех соснах, вы шутя пробежали «десятку».
— Ну, во-первых, не шутя, а высунув язык, и во-вторых, Ларочка, ты не в трех соснах заплутала, а в самой настоящей тайге. А она не прощает легкомысленных особ.
— Значит, я легкомысленная. Ничего не поделаешь.
— А если я приглашу одну легкомысленную особу вон в тот ресторан?
— Попробуйте.
— Лариса Сергеевна, — измененным голосом начал он. — Не откажите в своей милости разделить с вашим покорным слугой скромную трапезу?
— Ха-ха-ха! Да вы актер, Алексей Иванович! Знаете, на кого вы сейчас смахивали?
— На кого?
— На Евгения Евстигнеева.
— Надеюсь, не в роли Дынина?
— Ха-ха-ха! Нет! Ой, ну хватит меня смешить, а то тушь потечет. Ведь я ради вас переборщила с макияжем.
— О-о! Ты не представляешь, Лара, какой комплимент сейчас сказала в мой адрес.
За столиком ресторана на нее напало грустное настроение.
Она и сама не могла понять причину столь резкой перемены. Ее жалкие улыбки, которыми она реагировала на все попытки Алексея Ивановича рассмешить ее, расстроили его.
— Лара, ты обиделась на меня? Я что-нибудь ляпнул, не подумав?