– Видишь, Фрося, с какой ехидной живу? Ну, слезай, дорогая, приехали!
* * *
Романцов видел, что разговор не клеится. Зинаида Григорьевна все хлопотала по кухонному хозяйству, потчевала холодным домашним квасом с плавающим в кружке листочком мяты. Федор Игнатьевич с неохотой повторил то, что Игорь уже знал из осеннего доклада участкового, ссылался на Чернова – уж больше Николая кто сможет рассказать о его друге! Да он и в самом деле много не мог рассказать по причине тогдашнего своего отсутствия, а пересказывать слухи да предположения – это не по его части, это – к бабам.
– Федор Игнатьевич, я вас, наверно, от какого-то дела отвлек? – смиренно спросил старший лейтенант.
– Какие у старичья дела? Дела – это у вас!
– От рыбалки ты, сынок, его отвлек, – съябедничала Зинаида Григорьевна. Сосед на лодку позвал, он два дня собирался!
Романцов осознал, какая жертва была принесена в его честь, сам был заядлым рыбаком. Можно сказать, сакральная!
– Простите, ради бога! Я же не знал про ваши планы.
– Да ладно, проехали, – смягчился дед. Доброе-то слово и кошке приятно!
Проводив полицейского, дед вернулся в кухню, где Зинушка шинковала капусту на борщ, попил кваску и сказал в пространство:
– В собственном доме от стукачей проходу нет!
– И про что ж такое важное я настучала? От закона нельзя ничего скрывать! – возразила жена. – От этого бывают большие неприятности. Тайное всегда становится явным! – добавила с важностью.
– Это ты где же такое слышала? Только не говори, что сама придумала!
– Ты чего ж не сказал, что Сергей к Наташке похаживал, а она к нему?
– Это дело не мое. Пусть Катька рассказывает. И какая тут связь – между Серегиным исчезновением и тем, что они с Наташкой похаживали друг к другу? Стану я чужое белье полоскать!
– А и правда, – согласилась жена, поразмыслив. – Да и похаживали-то они, не таясь, белым днем, у людей на виду. Может, там ничего и не было.
– Уж коли было бы, Катька б знала и тебе бы все равно проболталась.
…Романцов, выйдя от Любимовых, постоял минутку, задумавшись. С Шурмановой он уже успел встретиться, но и там ему не слишком повезло, единственное, что он узнал нового, – Сергей Бельцов накануне отъезда приходил попрощаться, как делал всегда. Значит, скорее всего, все же уехал и сгинул на просторах Родины…
А Федор Игнатьевич, проводив старшего лейтенанта, водрузил на стол, стоявший во дворе под раскидистой старой яблоней, Фросю, критически осмотрел и решил заняться ее косметическим ремонтом, то есть в какой-то степени стать скульптором, как в радио-спектакле. Не то чтобы он верил в то, что Фрося оживет, но хотел вернуть ей былое совершенство. Развел гипс погуще (купил как-то по ошибке вместо извести, а вот же и пригодилось!), сначала восстановил нос, потом подправил поврежденные части тела. Через забор покричал соседку.