Необходимо было принимать радикальные меры. Самым разумным, как решили Лиля с мужем, был временный обмен с тетей Милой: дети легче перенесут расставание с Кешей, если его заменит Чубайсик.
– Временно!!! – поспешили заметить отчаявшиеся родители, увидев вытянувшееся лицо тети Милы и услышав рвущиеся из горла звуки протеста. Авось, Кеша, побывав какое-то время в приличном обществе, станет реже употреблять ругательства, а там и совсем их забудет.
Блюдя собственный интерес, племянница с мужем лукавили и хорошо подготовились: на каждый аргумент неподготовленной Людмилы Ивановны следовал убедительный контраргумент. Родственный обмен (как и в большинстве случаев, неравноценный) состоялся.
Потосковав какое-то время, Людмила Ивановна примирилась с воцарением в ее жилище попугая и начала к нему привыкать: Кеша был испорченным, но очаровательным нахалом, а ругательства она старалась просто пропускать мимо ушей.
Раздражали, правда, его манеры: когда случались у них с подругами застолья, Кеша, посаженный в клетку, даже под накинутым на клетку платком, не успокаивался. Видимо, у прежнего хозяина в его компаниях он был равноправным партнером.
Утомившись от воплей попугая, хозяйка отменяла его изоляцию. Неторопливо выйдя из клетки с видом победителя, взъерошенный Кеша приводил себя в порядок, вспархивал на стол и требовал:
– Жр-р-рать!
Затем устраивалось показательное выступление. Он ходил между тарелками и рюмками и всюду совал клюв. Ему было без разницы, что налито в рюмки, фужеры, чашки: он дегустировал все. В еде же был переборчив: что-то выплевывал прямо на стол, куда попадет, а что-то – вспорхнув на сервант или шифоньер – бросал на пол. В комментариях не стеснялся:
– Дер-р-рьмо!
Людмила Ивановна обижалась всерьез, из трех подруг готовила она лучше всех. Когда Кеша, всего напробовавшись, слишком наглел и окончательно терял чувство меры, она умудрялась схватить его и швырнуть со стола. Кеша, плавно приземлившись на палас, изрекал:
– Дурра! – или запускал вовсе непристойную матерную тираду.
Довольно скоро Мила привязалась к новому питомцу, и жили они в согласии, хотя время шло, а вращение в приличном обществе ни Кешин лексикон, ни дурные манеры не улучшило. Особенно умиляла новую хозяйку симпатия Кеши к рыбкам. Он усаживался на пластмассовую перекладину, к которой крепился компрессор, и подолгу сидел, любуясь подводным миром. Любопытные рыбки подплывали к самой поверхности воды и тоже пялились на Кешу.
Вдруг, возвращаясь с работы, Людмила Ивановна стала обнаруживать на паласе дохлых рыб, каждый день по одной, причем это были рыбки из недешевых, крупные, яркие – вуалехвосты, телескопы, гурами. Она знала, конечно, что киты или, скажем, дельфины выбрасываются на берег, так то – в морях и океанах. Про аквариумных рыб ничего подобного она не слышала.