В первый день устроили рыбалку, наловив столько рыбы, что хватило и на следующие сутки. Все загорели так, что невозможно было отличить, кто здесь очень давно, как Бен, а кто долгое время почти безвылазно жил в Космическом центре, готовясь к экспедиции. Правда, Арнольд пострадал – у него обгорели нос и плечи. Он кряхтел, бурчал что-то себе под нос, но благоразумно не жаловался, опасаясь насмешек Жанны.
Во второй день Бен набрал на реке камней-окатышей и раздал всем, сказав, что пригодятся. Все несли их в руках, а Арнольд, туго подтянув ремень, положил в свой костюм хроноисследователя самый большой камень. Жанна смеялась и хлопала в ладоши, но Арнольд ничего не понял. Так и пошёл с камнем за пазухой.
Вечером третьего дня в реку влился приток, и она стала ещё шире и полноводнее. Берега её обступили заросли разнообразных хвощей, а земля стала настолько влажной, что хлюпала под ногами. Отойдя от реки на высокое место, решили, что проа будут мастерить здесь, а остаток пути до моря преодолеют уже по воде. Смастерили добротный вместительный каркас шалаша из стволов молодых кордаитов, обложили со всех сторон густыми ветвями. Пусть это был уют палеозойской эры, но Лизе жилище понравилось. Повезёт школьникам, которые вот так запросто смогут летать сюда на экскурсии.
С утра и до вечера мастерили каменные топоры. Принесённые окатыши раскололи, острые края слегка отшлифовали мокрым песком. Приготовили топорища: в стволиках срубленных вальхий выжгли отверстия. В отверстия поместили каменные лезвия. Кожу амфибии, что принесли с собой, нарезали тонкими полосками, ими переплели и закрепили лезвия в топорищах. Самый лучший топор, как ни странно, получился у Арнольда.
Следующим утром заросли хвощей укрыл обильный туман, а день выдался безветренным, жарким и душным. Мужчины, взяв топоры, отправились искать нужный ствол дерева, а Жанна, Лиза и Боббе пошли к хвощовым зарослям посмотреть, годятся ли они для плетения паруса. Впрочем, Боббе начал вязнуть в болотистой жиже, и его отправили обратно в лагерь. Листья у росших здесь хвощей не годились для плетения, но высокие водянистые стебли Жанна, подумав, сочла пригодными. Выдёргивать хвощи оказалось делом нелёгким. Стебли их были хоть и водянистыми, но жёсткими, да ещё и полыми внутри. Их корневища переплелись и крепко держали растения в липкой жиже, а стебли сминались и ломались, пуская сок и соскальзывая с ладоней. О кремнёвом наконечнике, оставшемся от третьего копья, вспомнили не сразу.
Жанна пошла за ним в лагерь, а Лиза осталась ждать, поднявшись чуть выше в лес, чтобы не потеряться в густых испарениях. К тому же здесь легче дышалось. Сев под папоротник, похожий на куст женьшеня, Лиза попыталась разглядеть в клубящихся облаках тумана что-нибудь интересное. Иногда совсем рядом из тумана со стрёкотом вылетали стрекозы, выискивая себе завтрак. И так же исчезали в нём. Больше ничего не происходило, пока Лиза не приметила в тумане тёмное пятно. Сначала бесформенное, оно вдруг превратилось в отчётливые контуры человека. Будто кто-то стоял в этих зарослях и наблюдал.