– Трудно было бы утверждать обратное.
– Почему ты не сказал нам, что так произойдет? – спросила я.
Что-то напряглось в его лице.
– Такого эффекта я еще не видел. Это правда, что мы побывали здесь несколько раз в период моей работы. Но пистоли не лежали где попало, Боса хранила их подальше от нас, в трюмах, уложенные в коробки, ящики и мешки. Никому из нас она не платила жалованья и не разрешала держать призовые деньги в каютах.
– Ты выполнял ее поручения, – сказала я. – Она давала тебе на это деньги.
– Да, когда мы возвращались в Собрание или находились вблизи от него. Возле Скряги – ни разу.
– Похоже на правду, – сказала Прозор.
– Я, как и все вы, заинтригован этим феноменом, – сказал Лагганвор. – Насколько мне известно, он не был задокументирован.
– Банки хранят пистоли в больших количествах, – сказала я.
– Едва ли в количествах, которые можно сравнить с запасами в Скряге. Не забывай, что это не просто добыча одной женщины за одну жизнь. Итерации Босы трудились гораздо дольше; даже дольше, чем длятся официальные истории некоторых старейших банков. И редкий банк бывал столь целеустремленным и безжалостным, как Боса Сеннен.
Лагганвор взял стомерный пистоль и тщательно осмотрел его, поворачивая так и этак. Желтое сияние разливалось по его лицу, отражалось в темном стекле искусственного глаза.
– Я не могу сказать, что это значит, – сказал он, со стуком опустив монету на магнитную поверхность и придвинув к Сурт, прежде чем та встревожилась. – Однако это никогда не мешало нашему бизнесу. Мы прибывали, складывали добычу и уходили. Этот эффект должен исчезнуть, как только мы удалимся, иначе каждый пистоль на корабле был бы испорчен, не годился бы ни для каких операций. Но такого не случалось.
– Мне это не по нутру, – проворчал Тиндуф. – Пистольки ведут себя так, будто знают про другие пистольки. Это извращение, какой-то… фифект.
– Дефекты тут ни при чем, – попыталась я его успокоить. – Но с того момента, как мы захватили корабль, нас и впрямь окружают извращения. Кости – это извращение. Призрачники, поглотители. Рассекать по космосу на паруснике – тоже извращение. Но мы здесь, и надо как-то выкручиваться. Если пистоли всего лишь слегка светятся… тогда, полагаю, это лучшая новость для всех, и в особенности для Лагганвора. Ведь получается, мы теперь можем поверить, что Скряга – настоящий.
– Ни секунды не сомневалась, – сказала Фура.