Я увидела сквозь забрало, как Тиндуф медленно покачал головой. Он не посмел открыто перечить моей сестре, но дал мне понять, что думает.
– Мы закончили смену, возвращаемся, – сказала я. – Но мне не нравится, как это выглядит. Никто не выйдет наружу, пока не обсудим случившееся.
* * *
В каюте Фуры нас было четверо: Тиндуф, Прозор, мы с сестрой… Впрочем, с Паладином пятеро.
– Вспышку гаусс-пушки обычно не видно, – говорила Прозор. – Ствол не раскаляется настолько, что его можно заметить, потому что для парус-сечи нужен магнитный импульс куда слабее, чем для выстрела обычным снарядом.
Фуру это не убедило.
– Тогда в чем смысл, позволь спросить?
– В лишении маневренности, детка. Парус-сечью стреляют по парусам, а не по корпусу. Если она и попадет в корпус, то просто отскочит, не причинив особого вреда.
– И корабль можно захватить целым, не уничтожая его, – сказала я.
– Да, по идее, – согласилась Прозор. – Нет ничего более уязвимого, чем паруса. Как правило, единственное, что не дает кораблям порвать друг друга на ленточки, – это хорошие манеры.
– И все же, – сказала Фура, взмахивая металлической рукой, – мы здесь. Все еще живы, и наши паруса на девяносто девять процентов целы. Согласитесь, если этот залп предназначался для того, чтобы вывести нас из строя, получилось не очень.
– Я бы не стала дрыхнуть без задних ног, – возразила Прозор. – Если позади нас корабль, то это могла быть просто пристрелка. Возможно, они еще не совсем точно определили нашу позицию или находятся слишком далеко для меткого выстрела. Но надеются подойти поближе.
Фура могла твердо стоять на своем, но если все доводы были против нее, то она обычно отказывалась от своей позиции, хотя и не без труда.
– Ты повидала немало погонь, Проз, и я не стану придираться к твоим выводам. Вопрос в том, чем мы можем ответить. Дать бортовой залп и надеяться, что намек будет понят?
– Они лучше определили наше местоположение, чем мы – их, – сказала я. – У нас есть лишь участок неба, а они сумели по крайней мере один раз засечь нас с помощью локационного импульса. Но даже если бы мы достаточно точно знали их координаты, надо бы очень крепко подумать, прежде чем стрелять.
– Это почему же? – спросила Фура.
– Потому что мы лезем из кожи вон, чтобы не выглядеть так, будто играем по старым правилам этого корабля. – Я стукнула ладонью по столу, подкрепляя свои слова. – Мы обыкновенные каперы. Это не спектакль, это то, что мы есть – и чем намерены остаться.
– В нас стреляли! – Фура широко распахнула глаза, как будто высказала чрезвычайно простую мысль, которую я не понимала из-за чрезмерной тупости или упрямства.