Ее публицист тоже сказала, что «чувствует это», и наклонилась ко мне. Я не почувствовала ничего.
Окситоцин – не путайте его с наркотиком оксикодоном – это мозговой гормон. Во время схваток окситоцин заставляет матку сокращаться, выталкивая младенца через родовые пути. После этого он заставляет молочные протоки выделять молоко. Синтетическая форма окситоцина, «Питоцин», стимулирует схватки, давая дополнительную мощность, чтобы заставить матку сокращаться. Но недавние исследования превратили эту пьянящую субстанцию в нечто более модное, чем «гормон материнства». Окситоцин, по утверждению исследователей, способствует укреплению связи между матерями и новорожденными и между любовниками, вызывает эрекции, оргазмы и эякуляции и даже помогает читать мысли. Трудно понять, одновременно это все происходит или же в каком-то определенном порядке. Кроме того, окситоцин связали с доверием и эмпатией. Одно маленькое исследование показало, что он даже повышает сострадание среди израильтян и палестинцев. Но штука тут вот в чем: в бурном потоке исследований (за последнее десятилетие их было более 3,5 тыс.) выяснилось, что окситоцин связан не только с доверием, но и с недоверием; не только с любовью, но и с завистью; наконец, не только с эмпатией, но и с расизмом. Это не может не запутать потенциального покупателя окситоцина.
Первое понятие о том, что умеет окситоцин, мы получили в 1906 году благодаря исследованиям Генри Дейла. Дейл только что окончил университет и, готовясь подать заявление в медицинское училище, получил должность директора Велкомских лабораторий физиологических исследований в Лондоне. Высокий титул – директор лаборатории – в таком молодом возрасте был выдан ему с оговоркой: перед ним поставили задачу изучать грибок спорынью. Для Дейла изучение спорыньи показалось оскорблением. «Если честно, я поначалу вовсе не стремился лезть в эту трясину с грибком», – писал он[1]. Спорынья была народным средством, которую применяли повитухи для стимулирования родов и лечения головной боли. Другие физиологи изучали внутреннюю секрецию гипофиза, щитовидной и поджелудочной желез – это серьезные темы, которые могли помочь прославиться в отрасли.
МОЖЕТ ЛИ ИМЕННО ОКСИТОЦИН ОТВЕЧАТЬ ЗА ПРИВЯЗАННОСТЬ МЕЖДУ МАТЕРЬЮ И РЕБЕНКОМ?
Дейл провел очевидные эксперименты, сделав инъекции целому зоопарку животных – кошкам, собакам, обезьянам, птицам, кроликам и другим грызунам. Он отметил повышение артериального давления и сокращение мышц, которые вызывала спорынья. А потом он решил изменить опыт, давая животным спорынью в сочетании с адреналином – гормоном «бей или беги». Спорынья остановила напор адреналина. Эти открытия привели к разработке первого поколения лекарств от гипертонии[2], благодаря которым Дейл в 1936 году получил Нобелевскую премию