Морс направился к выходу из кабинета. Крокозябл был вынужден последовать за ним.
— Дело касается первой партии джаблей, доставленных в Шмору, — сообщил посол, догнав Морса уже в коридоре.
— Что с ними не так? — поинтересовался Премьер-министр.
— Все три корабля — редкостные лоханки!
— И какого они класса?
— Второго.
Морс резко остановился и Крокозябл чуть не сбил его с ног.
— А почему вы предъявляете претензии мне? — спросил Премьер-министр. — В Шмордоне есть джаппурский посол. Вот и направляйте все протесты ему, так сказать — в официальном порядке.
— Джем Баламут сказал, что джабли второго класса неисправны всегда.
— Он ничуть не соврал.
— Но мы заказали их двести штук!
— Ваше дело — что заказывать, а что нет, — пожал плечами Морс. — Вас, шмордонцев, не поймешь. Сами купили кучу барахла, а теперь претензии предъявляете.
— Но мы не знали, что джабли второго класса — некондиция! — взревел дурным голосом Крокозябл.
— Не орите так, — попросил Морс, демонстративно прочищая пальцем свое левое ухо. — Если кто-то хочет что-то купить, он сначала посмотрит, что собой представляет желаемый товар. Потом этот кто-то приценится и уж тогда подписывает деловые документы. Если ваши чиновники дураки — поздравьте с этим сами себя! Все, не могу больше разговаривать. Прощайте.
Премьер-министр быстрым шагом отправился дальше по коридору, а Крокозябл остался стоять столбом в ступоре. Проходившая мимо уборщица двинула его крепким бедром, и посол, вернувшись в деятельное состояние, понесся бегом, надеясь догнать Морса. Но сделать этого ему не удалось, так как Премьер-министра и след простыл.
Выскочив из Дома Правительства на Центральную площадь Заквакинска, Крокозябл остановился у рекламной тумбы и перевел дух. Мерзкая погода планеты Слякоти тут же освежила лоб посла мелким моросящим дождиком. Он осмотрелся.
На противоположной от Крокозябла стороне площади среди серых зданий министерств и ведомств Джаппурии поганым грибом выделялось трехэтажное здание посольства Шмордона. Флигель, предоставленный мэрией Заквакинска для дипломатического представительства, был покрашен яркой оранжевой краской и потому сразу бросался в глаза. Возле него всегда собиралась толпа туристов (даже ночью). Странное дело: после осмотра дома туристы — все как один — показывали зданию неприличные жесты и расходились, уступая место вновь прибывшим.
Посол понимал, что дом покрашен с умыслом, но ничего поделать с этим не мог. Он уже дважды пытался изменить положение вещей. Сотрудники посольства сами красили флигель: сначала в серый цвет, а потом в бежевый. Но в каждую следующую после покраски ночь подъезжали несколько пожарных машин, и из брандспойтов обдавали дом оранжевыми струями.