— Согласен, — кивнул головой Рылом Втаз, беря с подноса бутерброд с черной осетровой икрой. — Но у меня, вот, семьи нет…
— Потому что вы Вождь, — перебил его Филер. — Вы жертвуете своей личной жизнью ради блага шавелл. Это еще один фактор патриотизма.
— Получается, что я лишен счастья создать семью, — печально вздохнул Рылом Втаз, широко откусывая от бутерброда.
— Зато у вас восемнадцать секретарш, — констатировал Филер. — Можно насчет семьи не печалиться.
— Шестая и одиннадцатая мне надоели, — сказал Вождь.
— Отдайте их вашему заместителю. Как там его?
— Поха́ре Бац.
— Вот ему и отдайте.
— У него своих десять!
— Ничего страшного. Отдайте и посмотрите, с каким лицом он примет подарок. И вообще — контролируйте своих заместителей. В этом заключается наука управления государством. И не только заместителей. Как увидели, что кто-то начал тянуть одеяло на себя — тут же его в путь!
— В какой путь?
— Туда! — Филер указал рукой на гильотину.
В этот момент к Ударнице подвели Вбубен Бея. Бывший командор был закован в цепи и рот его закрывал пластырь. Он дергался, пытаясь что-то крикнуть, но пластырь был приклеен крепко, и потому зрителям слышалось только мычание, что немало их забавляло. Трибуны принялись издевательски свистеть.
Но здесь раздался голос диктора, усиленный громкоговорителями, и свист стих.
— Бывший командор Вбубен Бей, — вещал хорошо поставленный тенор, — предал интересы революции!
— Ах! — вскричала толпа.
— Он захотел стать императором!
— Ох!! — раздался хоровой крик.
— Он решил убить Генерального Вождя шавеллу Рылом Втаза!
— Ух!!! — толпа уже неистовствовала.
— Поэтому он приговорен к смерти!
— А-а-а!!! — рев трибун заглушил громкоговоритель.
Вбубен Бей, желая освободиться от цепей, сделал последнее усилие, но оно никаким успехом не увенчалось. Подскочившие палачи схватили его за руки и в момент уложили на колоду так, как было нужно.
— И-и-и!!! — переходя на визг, вопила толпа.
Рылом Втаз, отложив недоеденный бутерброд с черной икрой, налил себе полный бокал коньяка.
— А вы? — спросил он у Филера, встряхнув бутылкой.
— Налейте, — разрешил Филер. — Я выпью. Но не за бывшего командора, а за то, что вы впервые обратились ко мне на «вы». Наконец-то образовательный процесс стал чувствоваться.
— Признаться, мне это далось с трудом, — вздохнул Рылом Втаз.
— А вашему заместителю ничего с трудом не дается, — констатировал Филер. — Он меня сразу стал называть на «вы». И что в этом сложного?
— Знаете ли, — Рылом Втаз наполнил бокал Филера коньяком. — Идея равенства и братства несет в себе принцип равноправия.