Я обещал выполнить просьбу и недели через 2 вызвал по телефону Мильруда: «Говорит капитан Месснер. Здравствуйте. Садитесь на бумагу!» «Как? Что? На бумагу? Ах, да! Спасибо! Спасибо!» Мои евреи не забыли этой услуги, отыскали меня в эмиграции и предложили корреспондировать в их газету «Сегодня», выходившую в Риге. Из «севших на бумагу» помню Ганфмана, культурнейшего редактора «Сегодня», ежедневной газеты в Риге; он и умер на этом посту. Помню Мильруда, сменившего Ганфмана и затем (в 1939 г.) бежавшего от большевиков в Швецию. Помню Чаговца Всеволода[1682], который впоследствии возвратился в СССР и попал под обычную советскую «амнистию» – был посажен в концлагерь. Помню Мунштейна[1683] (Лоло), даровитого поэта-фельетониста.
Кроме газетного дела соприкоснулся я в Киеве и с пропагандным. Уже начиная с Константинограда мы с Циммерманом писали, печатали и распространяли в населении сотни тысяч летучек, говоривших о задачах Добровольческой армии. Генерал Бредов позвал меня однажды и спросил: «Вы когда-либо делали публичный доклад?» «Никак нет!» «Ну, так сделайте! Через неделю в Купеческом собрании прочтите доклад о нашем походе на Киев и о победах Добровольческой армии. Организационную часть берет на себя Кучинский, представитель Освага» (Осваг, т. е. Осведомительное агентство, было как бы министерство[м] пропаганды при Добровольческой армии). Я написал и вызубрил доклад, а целый взвод чертежников сделал несколько исполинских схем, иллюстрировавших текст. Публики набрался полный зал. Я оробел 3 раза – в начале, когда почувствовал на себе 2000 глаз; в середине, когда вдруг забыл дальнейший текст и, лишь взглянув в рукопись, опять стал на рельсы; в конце, когда не знал, что мне делать с множеством цветов, брошенных мне под ноги на эстраду: выручили 2 дамы, сидевшие в первом ряду, – они собрали букетики, пока я раскланивался перед рукоплескавшей публикой, и вручили мне цветы. Эти овации относились не ко мне, а к Добровольческой армии, о которой я докладывал. Второй доклад делал я по приглашению «Союза возрождения России» – это было объединение левых, к нам, к Добровольческой армии, оппозиционных политических деятелей; они обратились ко мне, правоверному «добровольцу», потому, что в моих статьях не обнаруживали реакционных мыслей.
Текст моего первого доклада был напечатан в виде брошюры под заглавием «Взятие Киева войсками Полтавского отряда» (пессимист Миша Калнин мне советовал приступить к составлению второй брошюры: «Отдание Киева войсками Полтавского отряда»). Мне эта брошюра дала хороший доход, а вскоре после ее напечатания ко мне пришел некий делец, направленный ко мне нашим старшим адъютантом капитаном Головиным; делец рассыпался в похвалах моей брошюре, которой он, конечно, не читал, и сразу же купил у меня право на второе издание «в одном или двух миллионах экземпляров». Вручив мне в виде задатка 30 тысяч рублей, он пригласил меня на завтрак у него в канцелярии для обсуждения деталей издания. За завтраком не было сказано ни слова о брошюре, но он и его компаньоны, не менее наглые, чем он, предложили мне вступить акционером в создаваемое общество «Добрармия Москве».