Армия проходила в день около 35 верст (в среднем). Если для одиночного человека это – большой переход, если для маленького отряда это – форсированный переход, то для армейской массы это – переход сверхсильный. Вытягивание в колонну, мучительно медленное движение без большого привала (каждая часть останавливалась на привал по своему усмотрению, давая себя обогнать задним и затем, в свою очередь, обгоняя их, когда они станут отдыхать), размещение по квартирам – все это поглощало 16–17 часов. Потом начиналось приготовление пищи по хатам, печение коржей вместо хлеба и раздобывание
«самогона», необходимого для подкрепления сил (случилось, что даже Милочка, никогда хмельного не бравшая в рот, выпила, по общему настоянию офицеров, чуть ли не >3/ стакана этой отвратительной сивухи,
4 потому что ее силы уже пришли к концу). Ужин был единственной едой в течение суток – на походе жевали мы коржи. После ужина оставалось часа 4 на сон. Спали вповалку, не раздеваясь и держа оружие наготове.
Второй ночлег был в д. Быхватинцы. Спуск в деревню был так крут, что повозки были оставлены на дороге, а под кров отправились лишь люди и кони. Возвратившись наутро к повозкам, мы узнали, что несколько караульщиков, спавших на возах, замерзло насмерть.
На третьем переходе пришлось вступить в бой с бронепоездом и красной пехотой, пытавшимися преградить нам переход через железнодорожную линию Слободка – Рыбница. Артиллеристам пришлось израсходовать несколько снарядов – а их было счетное число сотен на всю армию. В тот же день и полковник Попов сразился с неприятелем, наседавшим сзади.
В конце четвертого перехода хвост колонны заночевал на дороге – в селе не было места. Я с вечера пошел к своему начальству, чтобы писать приказ на следующий день и вообще нести свои обязанности, и я думал, что обозы утрясутся и втиснутся в село, рассчитывая при этом, что 12 моих офицеров сумеют позаботиться о моей жене. Милочка сперва заснула на подводе, а потом продрогла, когда проезжавший казак украл покрывавший ее резиновый плащ. Тогда Милуша в полночь отправилась меня искать, инстинктом, в полной темноте, в лабиринте деревенских улиц нашла она дом, где помещался генерал. Я ее чем-то накормил и нашел на полу местечко, где она могла заснуть. Этот ночной подвиг избавил ее от гибели или, во всяком случае, от большой опасности: на рассвете красная конница отхватила часть обозов, заночевавших вне села, другая часть их в панике бросилась в деревню. К счастью, красные захватили и обоз Волчанского партизанского отряда; тогда отряд вспомнил о своей былой боевой энергии и смелой атакою отбросил красных и отбил свои повозки и часть иных обозов. Но все же красные увели с собою и богатую добычу и немало офицеров, солдат и женщин. Это неожиданное нападение удалось потому, что штаб не имел средств вести разведку, а войска не имели сил выставлять сторожевое охранение. Лишь плохое качество красных войск и командования ограждало нас от каждонощных подобных сюрпризов.