Пятый переход закончился в м. Семидубы[1741]. Генерал Бредов дал армии дневку. Во-первых, она устала, а во-вторых, надо было привести ее в состояние годности для боя: нельзя было не предвидеть, что на линии Жмеринка – Могилев-Подольск[ий] нас встретят красные войска. Были собраны все командиры полков, отдельных батальонов, команд и т. п. – от этих воинских частей уцелели лишь штабы, большие обозы и малое число бойцов. Генерал Бредов распределил всю эту мелочь между полками дивизии, а эти полки приказал переформировать в трех- и даже двухбатальонные в соответствии с наличием людей. Под страхом предания полевому суду вся реорганизация должна была быть закончена в течение 4-х часов.
Я доложил начальнику штаба, что наш обоз чрезвычайно перегружен и кони не дотянут до следующего ночлега. Полковник приказал сократить багаж каждого офицера до 1 пуда, а семейного до 3-х пудов. Для примера прочим мы с Милочкой перебрали свои пожитки. Ее меха, платья, обувь, полотно ее еще не сшитого приданого, мое белье было оставлено домохозяину-еврею, которому я обещал щедрую награду, если он сохранит вещи до моего возвращения (о, двойной оптимизм – вера в возвращение наше и в сохранность вещей!). Излишнее обмундирование я выбросил. Его сейчас же разобрали денщик, обозный ездовой, писаря, и на другой день моя повозка оказалась нагруженной почти по-прежнему, с тою лишь разницею, что часть вещей перестала мне принадлежать.
Другие офицеры не обратили никакого внимания на приказ, и поэтому на следующий день наш обоз едва полз, а к концу седьмого перехода, хотя и сравнительно небольшого, отстал так, что остался один в чистом поле. А сзади появился эскадрон красной конницы. Мы приготовились к отражению атаки. Словно почуяв о нашем отчаянном положении, полковник Штейфон прислал в виде конвоя полусотню казаков. Но по их лицам было видно, что в случае вражеской атаки станичники немедленно кинутся «до лясу». Впрочем, красные были не менее робки, чем казаки, и на нас не напали. Надо отметить, что в опасные минуты – а их было немало во время этого похода – Милочка сохраняла полное спокойствие.
Против нашего ожидания красные нас не остановили на железнодорожной линии Жмеринка – Могилев-Подольск[ий] – они ушли на север, испугавшись, по-видимому, что будут зажаты между нами и поляками. Лишь боковой авангард имел столкновение неподалеку от г. Бар и оттеснил красных, а в Могилев-Подольске не то красные, не то жовто-блакитные[1742] (украинцы) напали на наши обозы.
Пересекши указанную линию, командующий армией решил снова сделать дневку – она была нужна не столько для отдыха, сколько для сбора сведений о поляках – о занимаемой ими линии, о их боевой деятельности, о качестве их войск и о расквартировании высших штабов. Жители нам охотно дали все справки. Эта дневка совпала с днем рождения Милуши. Я устроил пир – у хозяйки дома, где мы стояли, заказал жареного гуся – любимое кушанье «новорожденной». Приглашенные офицера́ так развеселились, что даже плясали с дочками хозяйки под звуки их граммофона