.
В деталях примечательно распоряжение о выгоне всех омичей на окопные работы, это в обстановке отступления, общего развала и 25-градусных морозов.
В вагоне меня атаковал Корф с проектом новой организации осведомительного отдела с филией в Шанхае и, конечно, с весьма жирными окладами содержания и притом в валюте; начальнику отдела, понимая, что таковым должен быть такой специалист, как сам Корф, одних только разъездных положено 2500 долларов в месяц.
Я совсем опешил от этого доклада; выразил удивление, почему с ним обращаются ко мне, совершенно конченному и начисто ушедшему от всяких дел человеку, да кроме того еще очень тяжело больному и, надо добавить, общеизвестному ненавистнику всяких осведомительных и разведывательных организаций и учреждений вообще, а в их формах и нравах Гражданской войны в особенности.
С маньчжурским поездом, к которому прицепили мой вагон, приехал из Читы Петр Петрович[1840]; как прежний сотенный командир Семенова, он хорошо осведомлен во многом, там происходящем. Между прочим, он сообщил мне, что я проехал через Читу благополучно только вследствие авторитетного вмешательства Федотьева; без этого было бы, наверное, осуществлено тайное решение семеновской клики снять меня с поезда и под каким-нибудь соусом вывести в расход – в наказание за тот разговор с Мике[1841] и другим членом японской миссии, который я имел в Омске вскоре после моего туда приезда и который касался безобразий атаманского режима. Этот разговор, как оказывается, был своевременно сообщен в Читу, и в иных условиях мне, конечно, не дали бы благополучно проехать в Харбин.
Корф ушел от меня недовольным и обескураженным; я весьма откровенно изложил свой отрицательный взгляд на всяких осведомительных деятелей, добавив, что если бы расформировать все учреждения, в которых они укрываются от боевого фронта и черной работы, то получился бы хороший полк с внушительным числом рядов.
В ответ на это мой собеседник не преминул поделиться со мной некоторыми сведениями не своего, так сказать, а моего порядка. Он сообщил, напр[имер], что сейчас в Харбине работает не менее десяти разных разведок и осведомителей; по его данным, на хорватовскую разведку расходуется до 300 000 иен в месяц, семеновские руководители местной агентуры получают одного только жалованья по 10–12 тысяч романовскими в месяц плюс сотни тысяч в иенах на экстраординарные расходы; за ними следуют более мелкие акулы: охранной стражи, Приамурского округа, отделение ставочной разведки, Министерства внутренних дел, а вся компания завершается союзниками, среди которых наиболее энергичны и наиболее не стесняются в расходах японцы, американцы и чехи.