Откровенничая со мной по этой части, мой собеседник не знал, конечно, что мне было доподлинно известно, что в период до моего отъезда в Омск он сам был очень близко причастен к разведкам генерала Хрещатицкого и японской и получал от них ежемесячно по несколько сот иен (трудно сказать за что, так как по ограниченности и болтливости должен был не подпускаться совершенно к делам разведочного характера).
Из всех этих разведок и контрразведок наши собственные были самые гнусные, с огромным процентом агентуры, подкупленной союзниками и работавшей главным образом в их пользу. Все наши учреждения этого рода работали независимо друг от друга и старательно друг другу мешали, устраивали одна другой всякие подвохи и по этой части проявляли, несомненно, значительно больше энергии и поворотливости, чем в борьбе с красными шпионами и агитаторами. Сейчас, наверняка, все это продолжается в том же духе. При расставании с Корфом убедился, что одним из главных родителей проекта новой осведомительной махинации был Полидоров, очевидно понимающий всю невыгоду возвращения в трескающийся Омск и старающийся создать для самого себя высокую и валютную синекуру в наиболее безопасном тылу. Но опять-таки, непонятно, к чему тут я.
В дороге прочел записку и.д. начальника штаба охранной стражи полковника Баранова[1842] по поводу обнаруженного им плана местных китайских властей не допустить восстановления прежнего корпуса пограничной стражи и заменить его своими собственными китайскими формированиями.
Записка обстоятельная, убедительная и подкрепленная солидными доказательствами, а самый план находится в полном соответствии с националистическими стремлениями Чжан Цзо-Лина, каковые давно уже известны и направлены к постепенному нашему вытеснению из всей Маньчжурии… а в далеком будущем даже связаны с возвращением Китаю всего, взятого нами по Айгунскому договору[1843].
В связи с этой запиской надо было очень и очень пожалеть о преступной бездеятельности Хорвата и его помощников в вопросе о восстановлении пограничной стражи с выполнением этого во всяком случае уже в канун 1917 года, когда произошел захват власти большевиками.
Тогда для этого имелись все законные основания[1844]; тогда никто не мог этому препятствовать, а поток военных беженцев давал все возможности создать новые и достаточно прочные части.
Вместо этого выдумали организацию какой-то полуштатской вольнонаемной охранной стражи, да и это дело поручили старому командному составу, промаринованному в старом маньчжурско-хорватовском соусе и привыкшему смотреть на свои места как на что-то очень спокойное, весьма обеспеченное и не особенно обязывавшее.