Выходит, что владивостокские «офицерши» уже решили нашу судьбу; опять на горизонте «mene, mene, tekel, upharsin[1998]»[1999], да еще с такого неожиданного румба. «Взвешены и найдены легкими»[2000] – обидно слышать это из подобного источника, но для моего пессимизма, да еще и после опыта омского крушения, в такой оценке есть основания и грозные предостережения.
Появились первые беженцы из Никольска; там властвуют советы и комиссары; обращение пока вежливое, как то полагается в медовые дни каждого революционного переворота. Старшие начальники арестованы, с офицеров сняли погоны. Нападение партизан произошло рано утром и явилось полной неожиданностью для никольских пацифистов, вообразивших даже сначала, что партизаны явились сдавать оружие; по слухам, защищались только офицеры Уссурийского артиллерийского дивизиона и погибли у своих орудий. Враштель с частью офицеров ушел в направлении на Гродеково, но, по последним японским сведениям, нагнан партизанами, окружен и сдался.
Как ни тяжело наше положение, но надо что-то делать. Весь день провел в движении, стараясь собрать наиболее стойкие офицерские остатки.
В общем, при штабе округа набирается офицерская рота около 100 человек, в числе которых 60 строевого типа и с бодрым настроением, есть и четыре пулемета с подготовленным составом; передал в роту небольшой запас английского обмундирования, которое подарил мне Нокс для снабжения нуждающихся офицеров (половину я отправил в Никольск для выдачи выписывающимся из тамошнего госпиталя).
Вечером узнал от Станишевского, что к Вериго приезжали офицеры из Инструкторской школы, заверили в своей преданности атаману Семенову и просили арестовать Розанова. Это уже полная неожиданность; до сих пор эта школа считалась надежнейшим оплотом твердого порядка, и Розанов всячески с ней носился. Очевидно, гнилые бациллы общего развала перебрались и на Русский остров; там, как нарочно, набрали новый состав юнкеров и, как мне говорил заместитель Крашенинникова Думбадзе, при этом проскочило немало ненадежного и шаткого элемента.
29 января[2001]. На рассвете меня разбудили сообщением, что в Инструкторской школе восстание, арестованы все офицеры, и опасаются движения восставших для нападения на город; все сообщения с Русским островом прерваны. Бороться нечем; положение нелепо глупое и трагическое. Союзники умывают руки; Розанов ездил ко всем представителям и просил хотя бы заступиться и освободить арестованных офицеров, но вернулся ни с чем; вечером к нему приехал и на основании сведений от ездивших на остров японских офицеров сообщил, что нападения на город не будет, но что школа признала власть земства и ждет указаний последнего.