Да что же такое? Укол. В вену. Нет, мне не больно. Я никогда не боялась уколов. Но от того, что мне его делают, а я этого не вижу, как-то не по себе.
На меня накатывают неожиданные волны сонливости. Что? Почему? Я не хочу спать! Хотела возмутиться, но мой язык будто прилип к небу. Хочу пить.
Перед глазами тут же появляется картинка: мы со Стасом идет по солнечному Родосу, и я хочу пить. Собираемся зайти в магазин, купить воды, но я вижу фонтанчик, специальный такой, для того, чтобы и люди, и птички могли попить. Я наклоняюсь, а Стас придерживает мне волосы.
Стас. В мыслях вспыхивает другая картинка: искореженный красный байк.
Стас. Стас. Стас. Рыдания хотят прорваться наружу, но их душит волна безразличия. Мне вдруг стало все равно. Меня окутывает мягкая вата, и, словно в люльке, укачивает облако.
[30.08]
Я опять хочу пить. Почему мне не дают воды? Сейчас я встану и задам им всем. Мама.
– Где мама? – громкий крик, от которого мне закладывает уши. Мой крик.
– Варя, доченька, я здесь, – она наклоняется ко мне.
Нет, я ее не вижу, я чувствую ее дыхание. Опять не могу открыть глаза.
– Мама, что происходит? Почему я не могу открыть глаза?
– Сейчас, крошка, придет врач. Потерпи, – гладит она меня по щеке.
Я хочу поднять руку, но не могу.
– Варвара, – опять этот голос, уже до омерзения знакомый, – ну, наконец-то. Да, Вероника, можно снимать. Варвара, если будешь чувствовать дискомфорт, ты сразу говори.
Я кивнула. Не могу понять, что происходит. Мама поднимает мне голову. Снимает… повязку? У меня повязка на глазах? Зачем? Убирает от лица, и я сильно жмурюсь на свету. Хочу закрыть лицо, но руки… Дергаю ими, и мне их тут же освобождают. Я, наконец, закрываюсь от яркого режущего света. Проходит несколько минут прежде, чем я опять открываю лицо и начинаю медленно открывать глаза. Моему взору предстает белая палата. Свет уже не такой яркий. Видимо, приглушили. Кровать, стул и на этом все. Хотя нет, кровать… Я осмотрела ее внимательнее: два ремня по сторонам, два в ногах… Да это же для…
– Мама, что происходит, может, объяснишь? – недоуменно спросила я.
– Варвара, успокойся, пожалуйста, – вместо маман ответил врач. – Меня зовут Никита Петрович, – такой голос, брр, приторно-слащавый, аж передернуло. – Тебе нужно учиться следить за своими эмоциями.
«Следить за эмоциями…» – я проговариваю эти слова про себя один раз, два, три.
На меня накатывает тоска. Я смотрю на маму, та смотрит на меня, а в глазах столько грусти и жалости. Я начинаю плакать. Стас, умер…
– Стас умер? – спрашиваю я сквозь рыдание.