– Ве-р-ка, – всхлипывая, выдыхаю в трубку.
– Яська, ты чего там?
Взволнованный голос девушки делает свое дело, и сквозь всхлипы я рассказываю ей все как есть, не утаивая ничего. Да и как можно это держать в себе, если эмоции бешеным торнадо рвутся наружу. Верка слушала меня, ни разу не перебивая, а мне только это и надо было. Накопилось внутри много чего и требовало срочного выхода наружу.
– Я не знаю, что с этим всем делать, – наконец закончила я, и слезы странным образом высохли, остался только озноб, который мурашками прокатывался по телу, заставляя ежиться.
– Это сложно все, Яся, – выдыхает подруга в трубку. – Я, по-моему, тебе уже давно говорила, что Димка твой засранец, и, если честно, рада, что так случилось и он показал свое истинное лицо.
Да, уж я-то точно знаю, насколько Вера рада, только вот мне от этого нисколечко не легче. Потираю брови пальцами свободной руки.
– Да, Вер, я знаю, что ты рада, но как мне поступить? Ведь нам еще как минимум после праздников придется с ним сталкиваться, да и Димка вернется, что мне делать? – еще раз задаю вопрос, на который очень хочется получить ответ.
– Честно, Ясь, я теряюсь и не знаю, что сказать, – она замолкает на секунду, а я трубку в ухо вжимаю, вслушиваясь в ее дыхание. – Если была бы рядом, обняла бы, Ясь.
Черт, черт, черт.
– Я хочу, чтобы ты была рядом, Вера, скучаю без тебя.
– И я.
Молчание в трубке после каждых последующих слов затягивалось, и спустя минут десять мы попрощались. Прячу лицо в ладонях, и хочется завыть от одиночества, но я лишь прикусываю нижнюю губу и ухожу в себя. Воспоминание, будто короткометражный фильм, выхватывает из прошлого родные образы. Я всех их помню и люблю, и так скучаю по ним, что иногда думаю, нужно было бы умереть вместе с бабушкой, потому как одной в этом мире очень страшно и одиноко жить. Все эти трудности невозможно преодолеть, не имея родного и близкого человека рядом.
Резко встала, аж голова закружилась. Секунд десять мошки летали перед глазами. Черт. Достаю из-под кровати сумку с вещами и вываливаю содержимое прямо на пол. По щекам слезы снова катятся. На дне нахожу маленький мешочек серебристого цвета, расшнуровываю его и на ладонь вытряхиваю содержимое. Два серебряных крылышка ангела ложатся прямо в серединку ладони, я крепко стискиваю их и прижимаю к груди. Помню, как бабушка отдала мне их после похорон родителей, сказала, что это крылья двух ангелов, которые теперь меня будут охранять всегда. Только спустя время она мне рассказала историю этих двух крыльев. Оказывается, мама купила одно себе, а другое папе в знак того, что они будут являться моими ангелами-хранителями. Бабушка после смерти родителей так сокрушалась, что именно эти подвески предопределили такое несчастье для семьи, но и выбросить или продать куда-то она их тоже не могла, потому как слова, сказанные мамой, несли большой смысл. И бабушка решила, что так оно и должно быть. Теперь родители действительно стали для меня ангелами-хранителями, приглядывающими за мной с небес. Слезы продолжали течь по щекам, но я уже не обращала на них внимание.