Я держала в руках чашку и смотрела на его профиль. Они с братом были очень похожи. Только Александр был как-то мягче, сглаженней, что ли… А лицо Бориса выглядело худым и острым. И даже светлый ежик на голове топорщился волосами-иголками. А глаза… какими же они могут быть разными! Неожиданно он повернулся и приподнял светлые брови:
– Лена! Вылези из грез и помешай картошку!
Рассмеявшись, я вскочила и перевернула жаренки вверх.
– Может, добавить в нее лук? – Поинтересовалась у него.
– Нет, Леночка, спасибо. Доставай тарелки и порежь помидорчиков и огурчиков. Только не салатом, а на долечки.
Он тоже встал и открыл духовку. Я выключила картошку и накрыла на стол.
И снова мы наперегонки ели жареную картошку с сочным и душистым мясом, заедая все это великолепие зеленью. Думаю, один день отступления от привычной диеты погоду не сделает, тем более что мне сегодня ехать в ночное… Мы смеялись, вспоминая что-то из детства. Борис даже рассказал, что мама пыталась сделать из него скрипача. Но, закончив общеобразовательную и музыкальную школы, волей отца он ушел в армию.
– Спасибо, за вкусный… о, уже обед, Леночка! – Он посмотрел на часы.
И в это время в комнате зазвонил мой телефон.
– Мама! – Проорал в трубку мой сын. – Мы уже въехали в город! Жди, скоро будем!
И отключился. Я выскочила из комнаты. Надо же как-то подготовить Бориса, что мои совсем рядом!
Но он уже стоял в прихожей. Одетый в куртку.
– Как?! – Мне стало ужасно обидно. – Ты уезжаешь?
– Эй, – серые глаза смеялись. – А кто вчера пытался от меня отделаться?
– Да. Конечно. – Мои губы улыбались, но настроение упало ниже плинтуса. – Пока, Борис Александрович…
Он еще раз улыбнулся, провел ладонью по моей руке и открыл дверь. И, не оборачиваясь, вышел. Сквозь занавески на кухне я видела, как со двора выехал черный мерседес.
Я вздохнула. Жаль. Но жизнь – есть жизнь. Его место там, мое – здесь. Прямые пересекаются, чтобы разойтись и навсегда затеряться в бесконечности…
Быстро переодевшись в домашние брючки и маечку, я заправила свою кровать. Сняла постельное белье с Сережкиной. Бросила его в корзину. Скоренько перемыла посуду. Оставшееся запеченное мясо положила в глубокую стеклянную кастрюлю. Оно было еще теплым и душистым. Я не стала его убирать, а только прикрыла крышкой: сейчас приедут мои близкие, и все это съестся. Снова начистив картошки, я поставила ее варить. И где-то в холодильнике у меня был позавчерашний суп и купленные Панкратовым салатики…
На место мерседеса во дворе встала старенькая отцовская Нива. Первым с заднего сидения выскочил Сережка и открыл дверцу бабушке. За ним вылезла Вероника в хорошенькой салатовой курточке и разноцветной шапочке с помпоном. Надо же, как у нее с лета отросли волосы! По современной молодежной моде они свисали из-под шапки вниз. Вот вышел отец и закрыл машину. Картошка на плите уже успела закипеть. Я уменьшила огонь, посолила воду и пошла открывать дверь.