Распахнув дверь с дурацкой улыбкой на лице, я обомлела: в обеих его руках были пакеты с продуктами. Он тоже улыбался.
– Может, уже пустишь в квартиру?
Я рассмеялась и распахнула двери. Он, сняв на ходу ботинки, сразу прошел на кухню. Я радостно полетела за ним.
– О, кофеек! – Серые глаза в ярком солнечном свете переливались искорками, на лице играл морозный румянец.
На моем беззастенчиво цвела довольная улыбка. Знаешь, дневничок, я первый раз за всю жизнь чувствовала себя рядом с мужчиной свободно. Мне было все равно, что на щеке еще виднелся след от подушки, глаза не накрашены, а сама я в тонкой пижаме, состоящей из шортиков и маечки. Возможно, это из-за того, что он вел себя, как друг детства, а не как совершенно посторонний мужчина, отгораживающийся стенами светской морали.
– Так, вот это мяско оставь, – он сам разгружал сумки в холодильник, – я сейчас его приготовлю. И вот эту травку… – Борис сунул мне под нос пучок травы. – Чувствуешь, как пахнет? И еще я купил салатиков… Знаешь, а они у вас свежеприготовленные! Твои приедут, и будет чем их покормить… Картошечки пожаришь?
Он достал из сумки небольшой целлофановый пакет с картошкой и вручил мне.
– Понимаешь, мне ее давно никто не готовил!
Я не стала говорить, что в холодной кладовке у меня этой картошки целый мешок, а просто высыпала в мойку и начала чистить. Борис вытащил мясо, затем, потеснив меня у мойки, тщательно промыл, снял со стены разделочную доску и положил на нее кусок.
– У тебя есть острый нож?
Глядя на него, как ребенок на новогодний подарок, я отрицательно покачала головой. Он вздохнул, поковырялся в подставке и вытянул подходящий, по его мнению, ножик.
– А оселок у тебя есть? Точильный камень?
Я открыла дверцу шкафчика под мойкой и, нашарив рукой нужное, отдала ему в руки.
– Кофе остынет! – Кивнула головой.
– Ничего, погреем. – Он ловко поточил нож и, ополоснув его, начал резать мясо.
Рукава свитера были подтянуты вверх, и я с удовольствием любовалась его сильными руками. Прости, дневничок, за такие подробности, но знаешь, я почему-то в тот миг была счастлива, словно в детстве, когда молодые мама с папой смеялись и готовили ужин, а я мешалась им, обнимая то одного, то другого.
Но вот мясо было порезано, заправлено специями и поставлено в духовку в специальном пакетике, картошка на сливочном масле жарилась на сковороде, а мы вдвоем сидели за столом и пили кофе. За окном улыбалось солнышко, на занавеске тихо колыхались развешанные Сережкой снежинки. В воздухе запахло печеной мясной корочкой. Борис откинулся на спинку стула и вытянул длинные ноги.