Ещё ночью, когда она уснула с ним рядом, он позвал одного из бойцов, приказав охранять княжну с большим усердием, тайно, чтобы она ничего не заподозрила. Угдэю после того, как тот выразил свой укор и сомнение в его выборе, он доверять не мог себе позволить. Каким бы преданным батыр ни был, здесь их взгляды расходятся. Потому вождь выбрал Агреша. Боец он отменный, хладнокровный и честный. Как бы Вихсар ни давал Мирине свободу, а оставить её без пригляда теперь, после того, как она едва не погибла, не мог.
Вождь натужно сжал в кулаке оберег, устремив взгляд сквозь весь шатёр к пологу, из щелей которого струилась прохлада. Она опадала к земле, тянулась к постели, оглаживая бока. Белёсый, чуть зеленоватый свет раннего утра наполнял кров, навевая покой.
Но долго побыть в одиночестве Вихсару не дали, шум послышался за стенками тонкими, а следом замелькали тени, разнёсся голос Угдэя, отдававшего приказы стражникам, что окружали шатёр хана. Батыр вошёл, пуская за собой поток света, разогнал полумрак, но он тут же сгустился вновь, погружая в себя лежащего на смятой постели хана. Угдэй, посмотрев пристально на хозяина, прошёл вглубь, к остывшим углям. Вихсар разжал кулак с нагретым в нём до жара железом, положил подвеску обратно в ларь.
– Дозорные вернулись, – доложил батыр.
Закрыв крышку, хан протяжно выдохнул, возвращаясь в изначальное положение, да куда там, боль сразу стрельнула в грудь, опаляя все внутренности. Нахмурившись, хан глянул на приросшего к месту Угдэя, что наблюдал за ним с беспокойством.
– Ушёл княжич, – сказал бытар сперва коротко, а потом принялся разъяснять.
Вихсар опустил взор. Наверное, эта весть его бы взбушевала и привела в ярость, но сейчас ничего не было внутри. Несомненно, малец заслужил смерть, он лишил его лучших воинов, и хан должен отомстить за них, за их смерти, придушить княжича собственными руками, вместе с ним растоптать копытами жеребца и самого предателя Вортислава, а княгиню Световиду отдать ублажать своих воинов – он должен был сделать это всё ещё тогда, на пиру. Его честность обернулась бедой, и взгляд Угдэя сейчас говорил именно об этом. Глаза его блестели льдинами, безжизненно даже, он тоже жаждал возмездия. И чем дольше Вихсар глотал горечь произошедшего, тем сильнее распалялся в нём гнев, даже сердце стало перехватывать болью, оставляя глубокие пережабины.
– Всю ночь выслеживали, след было взяли, а потом пропали те, как и не было вовсе. Воличи знают, как прятаться в своём лесу, он их укрыл. Оставаться здесь опасно. Нужно уходить. Пятнадцать бойцов осталось у нас, – заключил батыр.