– Хан! – чей-то голос резко вытянул из сгустившегося сажевого смога, жара и горечи. – Вихсар! Очнись, хан.
Он дёрнулся с места и тут же скривился – боль ударила в рёбра тупым обухом, выбивая остатки дыхания. Вихсара выбросило, как окуня из проруби на лёд, в освещённый очагом шатёр. Боль сжала грудь, выталкивая обрывистое дыхание, вытесняя из горла стоны, но страшное видение постепенно стало теряться в туманной дали.
«Опять этот сон».
Если в первый раз привиделся погребальный алтарь со стороны, то теперь хан лежал на нём, словно жертвенный бык, живо ощущая, как глодает тело огонь, и его разрывает от боли. Стиснув челюсти, Вихсар шумно отдышался через нос, разжав кулаки, что до этого сжимали постель с силой. Он выдохнул, понимая, что находится в натопленном шатре, открыл глаза, видя над собой в багряном свете встревоженного батыра. Крупные очертания лица и плеч мужчины, склонявшегося над ним, постепенно приобретали чёткость в его глазах и памяти.
Батыр облегчённо выдохнул, выждал ещё немного, убеждаясь окончательно, что хан пришёл в себя, выпрямился.
Вихсар потёр взмокшую шею, всё ещё чувствуя, как кожа вся горит на спине, плечах, груди, оставляя вкус гари на языке.
– Сколько я спал?
– Весь день. Сейчас вечерняя смена дозора. Может, всё же знахарку отыскать? – предложил Угдэй – не сдержался, видно думая, что к ночи только хуже станет.
– Нет, – не поворачивая головы, ответил хан сухо, устремляя взор в купол кровли. Батыр не знает истинной причины его горячки.
Угдей сжал терпеливо челюсти, настаивать не стал. Вихсар всё же обратил на него взор. Воин был одет в просторный кафтан ниже колен из стёганого сукна, запахнутый наискось, завязанный ремешками на боку. Из оружия только широкий кинжал с резным костяным навершием в кожаных, украшенных мелкой узорной вышивкой ножнах, подвешенных на тонком поясе.
– Всё тихо. Ушли воличи раны зализывать. Они теперь уже не вернутся и не придут забирать павших в бою своих братьев, – пустился доносить батыр.
Вихсар помрачнел – тяжесть легла на сердце от утраты. Он ведь так и не смог выйти к погребальному костру, проводить своих соратников в последний путь. Вихсар пронизал пальцами липкие, ссохшиеся волосы, сдёргивая повязку с головы. Некоторое время лежал недвижимо, оправляясь, слушая клокочущие удары сердца, шум в голове, треск поленьев в очаге. Грудь вздымалась и опускалась рвано и туго. Тревога ещё давила, цепляясь за обрывки сновидения, но с каждым вздохом сон улетучивался, как тот самый пепел погребального костра и его собственного праха.