– Не нужно так, Сугар.
– Я не Сугар, – резко повернулась она, – я княжна Мирина.
– Хорошо, пусть так, – к её удивлению, согласился он.
– Зачем ты сюда приехал?
– А разве не ясно?
Мирина сглотнула, выдерживая его твёрдый, непоколебимый, волевой взгляд. Такой взгляд ничем не сломишь, даже смерть не спугнёт, и Мирина поняла, что проиграла с самого начала, как только он нашёл её в лесу, теперь ей никогда не стать свободной.
– Ты не у себя в лагере. И увести ты меня не можешь, я воспротивлюсь, люди вступятся, – попыталась защититься, да только под его смеющимися глазами все слова стирались в прах и ничего не значили.
– Я не спрашиваю тебя, поедешь ты или нет, я приехал, чтобы забрать тебя.
– Нет.
Вихсар сделал шаг, оказываясь под кроной вместе с Мириной. От близости её затрясло сильнее, и мороз продрал спину, когда ощутила на щеке его горячее сухое дыхание, и запах терпкий ворвался, заполняя и вынуждая вцепиться в кору дерева.
– Тебе придётся, если желаешь своим родичам мира. Братья твои славные.
Сердце ухнуло куда-то в пропасть от его слов. Мирина сцепила зубы, смотря в чёрные омуты в серебряном свете кончиков ресниц. Такому плевать на всё, получит он своё если не миром, так кровью.
Вихсар улыбнулся ещё шире, видно почувствовав её смирение.
– Что же ты молчишь, ты теперь можешь выплеснуть на меня весь свой гнев, и я не причиню тебе вреда даже тогда, когда мы выйдем отсюда. Обещаю.
Княжна даже зубами скрипнула, так хотелось ей сказать, выплеснуть всё, но промолчала, зажмуриваясь. Это просто безумие какое-то. За что ей это всё!?
Он приблизился ещё, нависая горой, даже тень его, падающая от света месяца, давила.
– Выбирай, – сказал валгановский вождь, расправляя плат.
И Мирина явственно ощутила на своей шее льдистое Марино дыхание, пугающее, насмехающееся, жаждущее жертвы. Вот только почему она? Хотела бы знать. Валган всё понял без слов, взмахнул платом тяжёлым, покрывая голову княжне. Она будто в ледышку обратилась, в оцепенении наблюдая, как что-то металлически-жадное вспыхнуло в глазах его чёрных, как замерцали звёздные соцветия в их глубине так же, как у него над головой.
– Что ты им сказал?
– Пока ещё ничего.
– Я не поеду с тобой.
– Поедешь. Тебе удалось от меня сбежать, – сказал он приглушённо и вкрадчиво, – я бы должен тебя наказать за это, но не стану. И уж поверь, многое не стал делать из того, что ты действительно заслужила, – собрал он концы плата в кулаки, притягивая княжну к себе, склоняясь ещё ниже.
Мирина всё смотрела и проваливалась в глубину завораживающую, губительную, понимала, что опасную, но не в силах была даже пошевелиться, сознавая, что ничего не сможет сделать против его желания и несгибаемой воли.